style="font-size:15px;"> – Сейчас нас ни одна сволочь не обнаружит.
Только после этих слов я понял, что мы: я и мой напарник, превратились в тараканов.
– Боже праведный! – произнёс я, старясь говорить, как можно тише. – Что же с нами случилось?
– Ничего страшного? – ответил тараканище. – Простая предосторожность. Но ты можешь не шептать, а говорить громко, всё равно нас никто не услышит.
На лестнице продолжали слышаться шаги, но на это раз они были намного громче и походили на удары в гигантский гонг. Я думал, что перепонки от этого грохота в моих ушах лопнут. В отблесках уличного света мы увидели, как из проёма в полу показалась огромная голова великанши в белом монашеском чепце, затем тоже белый огромный воротничок и чёрное платье неимоверных размеров. Огромные ноги в туфлях ступили на каменные плитки пола. Мы и мой напарник забились по углам, чтобы нас не раздавили эти гигантские ноги.
– Что там, Марта? – послышался снизу громовой мужской голос.
– Никого нет, святой отец, – ответила Марта не менее громовым голосом, – может быть, звякнуло порывом ветра.
– Подожди, я сейчас сам поднимусь, проверю, – сказал голос снизу.
На лестнице опять послышались шаги. Мы продолжали с напарником сидеть по углам, затаив дыхание. На площадке места было не много, и мы боялись быть растоптанными этими гигантами.
Когда святой отец поднялся на звонницу, мы увидели, как этот огромный гигант в длинной чёрной сутане, подошёл к гигантше и обнял её за талию.
– Что вы делаете, святой отец? – молвила испуганно Марта, уже менее раскатистым голосом. – Это же тяжкий грех в кирхе придаваться такому блуду, приходите ко мне ночью в келью, как обычно, и мы при помощи молитв всё сладим, укротим вашу гипер-возбудимость.
– Марточка, ты меня возбуждаешь на колокольне, – грянул сверху глас человеческий, – мне и раньше хотелось затащить тебя сюда и принародно поставить к перилам.
– Вы говорите такое непотребное, что уши у меня сворачиваются в трубочку.
– Глупенькая, да это я взял в рот твоё ушко, красавица ты моя. Не сопротивляйся, всю равно, я тебя так просто отсюда не выпущу.
– А если услышат внизу?
– Никто не услышит, они так заняты диспутом, что если даже ты начнёшь стонать во весь голос, никто на твои стоны не обратит внимания.
Гигант стал своими огромными ручищами, поднимать ворох материи, похожий на театральный занавес, и нашему взору в блеклых отблесках ночного света предстала такая сцена, какую я никогда раньше не видел, и вряд ли ещё увижу. Вдруг я услышал рядом с собой утробный голос моего напарника:
– Нам нужно отсюда сматываться – делать ноги. А то, если он её повалит на пол, то уж точно, они нас раздавят. К тому же, я думаю, что нам будет не очень приятно смотреть, как гиганты занимаются половой любовью, у меня даже
