же день позвонил некто Маршак и сообщил трагическую весть. Гредис схватился за грудь.
– Вылетаю первым рейсом! – сердце так саднило, будто там и впрямь открытая рана.
– Вам ехать никуда не следует!
– То есть как? – удивился Гредис.
– Тело уже отправлено в Ъ с оказией! – Алексей так и сказал – «с оказией», и от этого у Сократа почему-то волосы на голове зашевелились. – В закрытом гробу, потому как кардинальные травмы, сами понимаете. А девушку, внучку вашу, Лизоньку, – продолжил Маршак, – мы отправили самолетом. К вечеру ждите! Рейс такой-то, время прибытия московское. Она барышня самостоятельная, долетит. А вы там ее встретите. Впрочем, она и сама помнить дорогу должна, если что. Они ж частенько к вам летом наезжали, так ведь?
Гредис имел ряд вопросов, но связь прервалась. И тогда что ему оставалось? Собрался и поехал встречать московский рейс. Аэропорт еще функционировал, хотя персонажи русского мира уже несколько раз пытались его захватить. Дожидаясь рейса, выпил бутылку виски. Лиза узнала его и, кажется, была рада. Гроб прибыл отдельно ночью. На похороны Анны девушка не пошла. Плакала и рисовала. Рисовала и плакала…
Но Лиза Лизой, а жена его, Каролина, после оккупации тоже ощутимо сдала. Так что, конечно, в городе творился беспредел. Кто спорит! Но здесь у Сократа имелась хотя бы квартира. А крыша над головой – может быть, единственное, что философу нужно в военное время.
Гредис долго мучился вопросом, как и где ему дальше жить, но вдруг все решилось само собой. Вышел на связь Илья Корнев, бывший аспирант Сократа Ивановича, который в свое время оставил карьеру ученого и стал успешным бизнесменом. Теперь же он шбрался бежать из города, охваченного русским инферно. Единственное предприятие, пока еще приносящее реальный доход, трехэтажная баня «Пятый Рим», располагалась на редко обстреливаемой окраине города. Илюше понадобился управляющий. Гредис же являлся философом и человеком, которому можно верить, а кроме того, обитал от бани всего в каких-то двух кварталах. Дело решать нужно было скоро, и они его так и решили. В два дня передав полномочия, печати, сейфы, связи и кое-какую наличность для начала, в завершение дел Корнев выставил бутылку армянского коньяку. Когда все, касающееся дел, было переговорено, Гредис засобирался домой. Провожая его, уже на автобусной остановке Илья решился наконец-то сказать нечто, что его томило весь вечер.
– Ты вот что, Сократ Иванович, – Корнев с натугой улыбнулся, – в офисе на компе найдешь в папке «Мои документы» кое-что весьма важное. Прочитаешь сам.
– Что там еще? – поднял брови Сократ. – Вроде я и без того все дела принял?
– Как тебе сказать, – Корнев замялся, покраснел, – в общем, «Пятый Рим», понимаешь, – это не просто баня. В этом смысле, конечно, я тебя под монастырь подвел. – Он отрывисто засмеялся и тут же осекся. – Но ты уж прости. Другого выхода у нас, по ходу, не было.
– Не
