style="font-size:15px;"> – Так, у тебя что? – продолжал шевелить губами индивид.
– У нас ерунда всякая, Пугачиха, «Зеркало души».
Собеседник скривился.
– И почем?
– По двадцатке! – твердо сказал я, хлопая по карманам, вспомнив, что должны были оставаться сигареты. Наконец нашел начатую пачку Gitanеs. Закурил.
– О! Фирму куришь? Классные сигареты… Штатовские?
– Да ничего… Французские. Ну че, Пугачиха-то?
– Пугачиха… Это надо лохов искать. Давай чейнж? Я отдаю свой Флоид, а ты мне две Пугачихи? А че – отличный чейнж!
– Зачем мне твой Флоид, да еще юговский – мне башли нужны!
– Башли… Башли… А вот если две Пугачихи по пятнашке и твоя пачка сигарет?
– Да ты чё?! – я посмотрел на Виталика. Он задумчиво разглядывал редкие барашки облаков в динамовской раскраске неба и отчаянно кивал обоими глазами.
– Ну, хрен с тобой, давай! – Я хотел открыть хозяйственную сумку Виталика, но мужик аж с лица взбледнул.
– Ты чего? Повяжут же. Тут же столько кругом… комитет… Иди за мной и не оборачивайся. Пока я не скажу.
Мы прошли насквозь какой-то переулок, дважды свернули и остановились на детской площадке.
– Ну, показывай, – осмотревшись по сторонам, сказал парень.
– Что?
– Что, что? Пугачиху свою! Вдруг диск попиленный или еще говно какое…
– Нет, нет, – вступил Виталик. – Прямо с «Мелодии» брат таскает.
Пока фарцовщик придирчиво осматривал диск, вынимал его из полиэтиленового пакета и, держа его на пальцах рук, как официант поднос, вынюхивал поверхность черного зеркального винила, я стоял и покуривал.
Утренний портвейн оседал вниз и практически рассосался в организме. В голову осторожно, по-воровски закрадывался здравый ум. Что же все-таки происходит? Как я, вроде в памяти, ну почти в памяти, скажем так, стою здесь, рядом с Калининским, и тридцать с гаком лет назад торгую первой пластинкой Аллы Борисовны? И там, в моем времени, что происходит? Меня ищут, или кому я нужен, поразительно дурацкая ситуация. Ситуация?! Да это переворот вселенной! Практически Второе пришествие. А вдруг и правда оно? Может, вот так и начинается? Я мотнул головой.
– Беру, – запихнул диск в альбом парень и полез за деньгами. – И сигареты давай!
Немного поколебавшись, я протянул ему пачку. Там не хватало штук шести, на взгляд.
Почему-то эти дурацкие сигареты казались мне последней ниточкой, неким связующим звеном между мной и тем миром. Тем? Господи, я уже называю мой реальный мир – «тем». Тем светом. А сейчас что это? Этот мир? Или тот свет?! Жесть какая.
– Занятно. Никогда такой пачки не видел. Стоп. А почему по-русски написано?! К Олимпиаде, что ли, наши выпустили, по лицензии?
– Да нет. Родные. Французские. Спецвыпуск. Для русских эмигрантов. Их же еще после
