что само по себе уже было дивом. Дарданы слыли большими гордецами и относились к кефтиу (так жителей Крита называли в Та-Кем, и это название со временем прижилось и среди самих островитян), несмотря на то что они практически владели всей Эгеидой[8], весьма снисходительно, чтобы не сказать больше.
Они никак не могли понять, почему ни один из городов острова не защищен от врагов мощными укреплениями – такими, как в Илионе. Надменные дарданы, постоянно воюющие с ахейцами, утверждали, что стены вокруг Трои построил сам Посейдон, владыка моря, а бог сияющего света Аполлон в это время пас в горах царских овец. Так это или не так, отец Даро спорить не стал, лишь кивал в знак согласия, чтобы удачно сторговаться.
Внешних врагов на Крите не боялись. Главной защитой острова были не стены и башни, а окружавшие его морские воды, сильный военный флот и хорошо обученные воины, оснащенные первоклассным оружием.
Увидев Даро, служанка (ее звали Мелита) приязненно улыбнулась. Она любила юношу материнской любовью, хотя никогда и никому в этом не признавалась. Даже самой себе. Мелита попала на Крит уже достаточно взрослой и была очень благодарна отцу Даро, который выкупил ее у работорговца и приставил к хозяйству. Рабынь обычно использовали на тяжелых работах – они занимались шитьем, пряли пряжу, обрабатывали шерсть и лен, притом с раннего утра и до ночи, и относились к ним, как к скоту. А в доме Видамаро она чувствовала себя свободной; собственно говоря, так оно и было – кибернетос в ней души не чаял, так как Мелита заменила его сыну безвременно усопшую мать.
– Поешь… – Мелита поставила на небольшой столик под деревом густую похлебку из чечевицы, в которой плавали кусочки мяса.
– Не хочу, – ответил Даро; обычно с утра у него не было аппетита. – Приготовь мне кусок козьего сыра – того самого, с травками, и налей кувшин вина из амфоры[9] с нарисованными на ней осьминогами. Я иду к дедушке в Аминисо[10].
Сыр с травами на Крите редко кто мог делать. Он считался деликатесом. У Мелиты такой сыр получался отменно вкусным и Даро знал, что для деда он будет лучшим подарком. Как и густое вино многолетней выдержки в небольшой красивой амфоре, на которой были изображены морские глубины с осьминогом и водорослями. Этот сосуд преподнес отцу в знак дружбы Кбид, лучший мастер-вазописец острова.
– Без завтрака я тебя не выпущу! – строго сказала Мелита. – До Аминисо идти далеко, нужны силы.
– Ладно, – нехотя согласился Даро. – Тогда налей мне чашу молока и дай кусок ситоса.
– Хороший мальчик… – с нежностью проворковала служанка.
Она поставила на стол требуемое – кувшин с молоком, удивительной красоты расписную чашу, стенки которой были не толще яичной скорлупы, блюдо с хлебцем-ситосом, испеченным из пшеничной муки – и отправилась выполнять заказ Даро.
Спустя какое-то время он уже спускался по узкой улочке к дороге, которая вела в Аминисо. Возле
Эгеида – часть Восточного Средиземноморья, которая отделяет Грецию, Македонию и Фракию от Малой Азии. С юга Эгеида замыкалась островом Крит. С древних времен она обладала благоприятными условиями для навигации. Бесчисленные острова, которыми усеяно море, служили ориентирами и пристанищами для мореплавателей.
Амфора – античный керамический сосуд вытянутой или яйцеобразной формы с двумя вертикальными ручками на горле или на плечиках. Кроме керамических, известны амфоры из бронзы, серебра, мрамора, стекла. Глиняные амфоры применялись в основном для транспортировки и хранения оливкового масла или вина. Вторично использовались для захоронений и в качестве урны при голосовании.
Аминисо – древнее критское название Амниса, поселения бронзового века на севере Крита, которое использовалось как порт Кносса.
