style="font-size:15px;"> – Господин командующий… – опять попытался возразить Дорохов, но Ланге заставил его замолчать властным жестом.
– Нет. Не нужно фальшивых извинений. Я хочу, чтобы вы поняли, как это ни прискорбно для вашего образа мышления, что я, – он подчеркнул интонацией последнее слово, – не временщик. Я именно тот, кто пришел на смену адмиралу Воронцову… Я человек нового поколения, – немного помедлив, сформулировал Ланге. – Те методы, что годились в тяжкие дни гибели планет, сейчас трансформируются в нечто более мягкое и неосязаемое, – пояснил он. – Одна война закончилась, но грядет другая, не менее страшная. Она уже идет, но никто не заметил ее начала, потому что на данном этапе – это война умов. И только в том случае, когда капитулируют умы, в бой ринутся боевые крейсеры.
Дорохов кивнул, но это скорее был жест обреченности, чем понимания. Джедиан действительно умел убеждать, но генерал тоже прошел суровую школу жизни и имел свой взгляд на многие ее аспекты.
– Мне непонятно, – глухо произнес он. – Разве человечество не испытало подобного раньше? Разве история не повторяется, но только в больших масштабах? – Дорохов поднял тяжелый взгляд на своего нового начальника, и тому показалось, что вопрос вырвался у Дмитрия Алексеевича против воли.
– Что вы имеете в виду, генерал? – осторожно переспросил Ланге.
– Этот комплекс, – ответил Дорохов. – «Черную луну»… Мы копаемся в прошлом, но это я еще могу понять и оценить, только для чего? Разве для истории, во имя знаний о Предтечах человечества?! – На лице генерала появилось усталое выражение, словно он не один раз уже задавал самому себе данный вопрос. – Посмотрите, – он переключил изображение, – сюда стекаются образцы из кометных ядер, частицы блуждающих в пространстве астероидов, пробы космической пыли… Мы собираем и аккумулируем тут не просто любопытные для науки фрагменты прошлого. Уже найдены десятки низших форм древней жизни. Эти микроскопические существа настолько чужды современному метаболизму, что дай им волю – выкосят человечество в один год. Всех. И правых, и виноватых, и негодяев, и святых. У нас нет ни иммунитета, ни средств борьбы. По-моему, звездные эскадры – это более честный и более бескровный путь.
Джедиан поморщился. Внутренне он, конечно, готовился к подобному разговору, но не думал, что все случится так скоро и недвусмысленно. В Форте Стеллар, откуда он только что прибыл, в ходу были иные приемы построения политических диалогов.
– Вы преувеличиваете, генерал. Путаете политику сдерживания с глобальной войной… – тем не менее ответил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно честнее и доверительнее. – Ее не случится только потому, что миллионы людей не хуже вашего представляют себе фатальные последствия таких действий. Страх, – он усмехнулся, произнеся это слово, и поставил бокал, как бы заверяя свою мысль. – Страх, господин Дорохов, – вот тот инструмент, что приведет к миру! – заключил он.
– На страхе не вырастишь ничего, кроме ненависти, – покачал головой
