девушкой, которая явно обладает такими внешними талантами и достоинствами, что у того недовольного типа и возникли сомнения насчёт президента.
А ведь президент, между прочим, совсем не обделён вниманием со стороны женского пола, и можно даже сказать, что он несколько пресыщен этим вниманием, и со времён своего избрания, вполне вероятно, что стал ещё более чем избирателен (но это всем президентам присуще, ведь они демократически избраны и так сказать, так сказуемы). И, пожалуй, для того чтобы завоевать его внимание, то нужно обладать нечто большим, чем красотой. И судя по косвенным фактам, невыносимого поведения того типа на параллельной линии, то у этой девушки есть всё из того, что может заинтересовать уже пресытившегося президента.
И сидящий на «прослушке» Смит, видя в таком непревзойдённом качестве и образе, ведомую этим придирчивым типом нарушительницу находящегося под их спецконтролем информационного пространства, на этот раз не сдерживается, и из него вырывается всё то, что он насчёт этого типа надумал. – Вот же козёл. – И вот тут-то Смит оказался в полушаге от своего обнаружения. Но тут сказалось ряд ситуативных факторов и Смиту, так сказать, повезло. А всё потому, что скорей всего и сама Джейн, в этот момент точно такими же словами о Слоуне подумала, и как результат, прозвучавшие слова Смита в эфире, ею были приняты за свои.
Что же касается Слоуна, то и он был сбит с толку психологической составляющей, которой была наполнена эта вырвавшаяся вслух эмоция Смита – он тоже решил, что это Джейн так по нему прошлась. И только напарник Смита, Вольф, не впал насчёт него в заблуждение, и погрозил тому кулаком. А мог бы и врезать. Но не стал, а всё потому, что и сам находился на взводе из-за не оперативности их локационного отдела, который так и не смог ещё вычислить, откуда и куда шёл этот сигнал. И если откуда, мало волновало Вольфа – это была не его зона ответственности – то вот то, что эта нарушительница его информационной зоны ответственности, так до сих пор не обнаружена, то это его заставляло нервничать – президент находится в крайней степени опасности, если вдруг она его заинтересует (а этот косвенный намёк на её местонахождение, почему-то не привлёк внимание Вольфа).
– Что встала? – в нервном запале повторяется Слоун. – Дверь направо. – Поспешно добавляет Слоун, пока Джейн из духа своего противоречия не стала действовать ему вопреки.
– Если ты, дорогой, мне так «доверяешь», то мне прямая дорога в кабинет президента. И ты попробуй, теперь меня остановить. – Вполне бы могла срезать Слоуна Джейн. И её бы ничто, ни здравомыслие, ни благоразумие, не остановили, а всё потому, что Слоун их вывел их из неё, и вслед за ними и саму Джейн. Но Джейн та ещё… Ну та, кто признаёт чужие ошибки и отдаёт должное тем, кто их совершает. Да и к тому же она никогда не идёт прямым путём. Так что её ответ Слоуну, не мог быть просто содержащим прямые посылы Слоуна
