Толик все равно ничего не понял. В это время из будки выпрыгнул Редькин. Он на прощание крикнул вовнутрь:
– Что бы больше так не делали! Следующий раз точно оформлю!
От газика шли молча. Редькин вдруг заметил, что у него трясутся руки. Тишину нарушил Цаплин.
– Редя, а что ты им сказал?
– Да так, ерунду, – и тут Редькин рассмеялся.
Он вспомнил, что было минуту назад. Цаплин тоже подхватил его смех. Лишь Толик ничего не понимал:
– Что вы ржете? Что вы ржете-то?
– Да подожди ты Толян! – выдавливал из себя сквозь смех Редькин.
Через минуту смех прошел. Редькин неожиданно вновь сделался серьезным.
Мгновение назад Толик еще думал, что вся эта затея «с захватом отдела милиции» лишь пьяная шутка. Но сейчас, взглянув на лицо Редькина, он понял, что все очень серьезно и ему вновь сделалось страшно.
Пока Редькин, Толик и Цаплин, разрабатывали за бутылкой план захвата оружейки, в родном для Редькина отделе внутренних дел стояла неразбериха. Сразу после планерки, которая была на удивление короткой, начальника РОВД вызвали в Городское Управление милиции. Все понимали, что происходит, что-то неладное. Причем не только в городе, но и во всей стране. По радио и телевидению без конца передавали классическую музыку, словно кто-то из членов политбюро ЦК КПСС в «очередной раз» «дал дуба».
Новая дежурная смена, нехотя принимала у старой дежурство. Меняющиеся торопились сбросить с себя «бремя ответственности». Бремя ответственности на дежурстве – это ужасное ощущение. Понять его может лишь тот, кто хоть раз его испытывал.
Вообще дежурная часть, это самое мерзкое место во всём РОВД. Даже изолятор временного содержания или как его называли раньше КПЗ, не может сравниться с дежуркой по мерзости. В дежурке в основном работают самые стойкие и выносливые люди. Специфический запах дежурной части может запросто негативно отразиться на вашем здоровье. Чем здесь только не пахнет! Пахнет алкогольным перегаром, запахом потных грязных носков, средством для мытья окон, табаком, черемшей, мочой и еще черт знает, чем! Весь этот винегрет запахов, ударяет посетителю, зашедшему со свежего воздуха в нос, словно молот кузнеца по наковальне. Человек сначала теряется и забывает, зачем пришел. Лишь после нескольких минут адаптации в окружающей среде дежурки к вам возвращаются мысли.
В «телевизорах», как ласково, называют сами милиционеры, небольшие камеры для задержанных, обычно находится контингент, различного калибра. Здесь можно увидеть интеллигентного доктора, который, напившись, на каком ни будь юбилее, начал приставать к прохожим, орать и мочится в фонтан, а затем бегать босиком по улице. Можно увидеть совсем опустившегося бродягу, от которого смердит ароматом за пять метров и которого можно использовать в бою как наступательное химическое отравляющее оружие в третьей мировой войне. Можно увидеть вульгарную девицу, которая обычно орет благим матом, костерит всех подряд трехэтажными нелитературными выражениями.
