приходил какой-то непонятный человек. Весь в наколках – видимо, сидел, и немало, спрашивал вас. Когда узнал, что вы во Франции, попросил адрес. Но ни у кого из тех, с кем он разговаривал, ни адреса, ни телефона не оказалось. Он отчего-то очень расстроился и ушел. Больше здесь не появлялся…» Я как услышал об этом – у меня даже сердце закололо. Мне вдруг подумалось, что это был Володя, и я попросил начальника нашей охраны разыскать журнал записи посетителей за тот год. Темнов точной даты, когда приходил тот человек, не помнил. Вроде бы где-то в середине мая. Я просмотрел записи того года за апрель, май и даже июнь, но Владимира Захарова среди посетителей не оказалось.
– А могло так случиться, что он поменял свои паспортные данные? – испытующе взглянул на Викуленко Стас.
– Теоретически это возможно. Но на деле… Бог его знает! Станислав Васильевич, я каждый день готов ходить свечки ставить за то, чтобы это был Володя. Но надежды на это слишком мало. За свою долгую жизнь я уже не раз убеждался: чудеса возможны, но случаются они до обидного редко…
На всякий случай попросив у профессора фото Владимира Захарова, Крячко отправился восвояси…
Рассказ Стаса Гуров выслушал, не проронив ни слова. Он неспешно резал бифштекс, время от времени утвердительно кивая, а когда Крячко замолчал, отложил вилку и без тени улыбки резюмировал:
– Похоже, нам и в самом деле улыбнулась удача.
– Думаешь? – вопросительно прищурился Стас.
– Что-то мне подсказывает: надо копать именно в этом направлении. Думаю, у нас хорошие шансы выйти на нечто очень интересное. Конечно, работать будем и по всем другим направлениям, но, если удастся найти того в татуировках, который хотел увидеться с профессором Викуленко, это может стать большим прорывом в расследовании.
– Ну, в общем-то, я тоже так думаю… – Стас наконец-то принялся за уже остывший бифштекс. – Считаешь, нужно в упор заняться делом Захарова?
– Да, сегодня же надо будет затребовать это дело, выяснить, где он отбывал срок, может быть, даже съездить туда, чтобы разобраться с той дракой. Правда, было это лет десять назад, и едва ли сегодня там найдется хоть кто-то из прежнего персонала. Но… Рискнуть, наверное, стоит. Я не исключаю даже того, что Захаров остался жив, но профессору специально соврали, будто он умер, чтобы не донимал кассациями. Они, видимо, боялись, что такой настойчивый человек рано или поздно сможет добиться пересмотра дела и освобождения своего ученика, и тогда у кое-кого из следственных структур, из суда и прокуратуры могли бы начаться определенные проблемы.
– Это фа-акт! По таким поганцам тюрьма давно уже плачет! – Крячко со злостью вогнал вилку в бифштекс, словно именно он был его злейшим врагом. – Знаешь, Лева, если разобраться, у нас не так уж и редко, ни за что, ни про что, гибнут талантливые люди, которые… Ну, которые могли бы создать много чего хорошего. Мы вон до сих пор даже сотовые покупаем за
