кто заплатит? – спросил прейскурант, скосив глаза на свою грудь, густо исписанную цифрами, – где ваши хозяева?
– Мы сами по себе, – ответил ботинок, а тапочек согласно кивнул.
– Ну а хотя бы левые ваши где? – снова поинтересовался прейскурант.
Путешественники промолчали.
– Сами с усами, – усмехнулся прейскурант, – без денег здесь нечего делать, это вам не в коробке пылиться, здесь, – он прислушался к гудению станка за перегородкой, – здесь настоящая тяжелая борьба за жизнь. Без пары тут делать нечего.
Прейскурант вздохнул и замолчал. Через минуту он начал даже похрапывать.
Друзьям ничего не оставалось делать, как повернуться и уйти, но тут станок за перегородкой перестал гудеть, и из-за нее вышел мастер.
– Подкидыши! – весело сказал он, увидев гостей на ступеньках, – а где остальные?
Мастер даже выглянул за дверь в расчете увидеть левые ботинок и тапочек. Но, разумеется, ничего не нашел, и вернулся к прилавку.
– Ну, ничего, – сказал он, ставя ботинок и тапочек на прилавок, – немного почищу и отнесу к соседу, вдруг, пригодятся.
В сильных руках мастера, от которых пахло кожей и сапожным кремом, друзья пригрелись и чуть было не заснули, но тут мастер, закончив чистку и подклеив ботинку липучку, сунул их в мешок и вышел на улицу.
Так синий правый ботинок и желтый правый тапочек оказались на полке в новом магазине. Они стояли рядом со многими другими вещами, из которых никто не разговаривал и не проявил никакого интереса к вновь прибывшим. Только иногда какое-нибудь платье на плечиках вздрагивало, как от сквозняка, и шептало:
– Вот раньше я…
Но дальше ничего не следовало, и в магазине снова становилось тихо.
«Second hand» – такую надпись видели друзья на стекле витрины. Впрочем, буквы и слова были перевернуты, поэтому прочитать их ни не могли. В магазин заходили разные люди, но никто ни разу даже не посмотрел на полку с ботинком и тапочком, которые через несколько дней стали такими же молчаливыми, как и все остальные.
Но, разумеется, в этом городе жила и одна добрая волшебница!
Конечно, она не могла допустить, чтобы кто-то долго грустил на полке и чувствовал себя никому не нужным и ни на что не пригодным.
Она ворвалась в магазин «Second hand» как ветер, подняв пыль во всех углах, схватила наших горе-путешественников, завернула их в подол своего старинного платья, и так же быстро умчалась за дверь.
– Что это было? – спросила кассирша, пившая чай за своей кассой.
– Вроде дверь хлопнула, от ветра, наверное, – ответил ей продавец, читавший журнал на стуле где-то за вешалками с одеждой.
Волшебница мгновенно перенесла правый ботинок и правый тапочек в их родной магазин. По пути она над ними немного поколдовала, так что, когда они выпали из складок ее платья на пол в своем магазине, они снова были как новые.
Вся обувь в магазине высунулась из коробок
