мил человек, – скривился в усмешке князь. – А полонянин-то твой другое бает. Кому верить прикажешь?
– Ему и верить, – кивнул ведун. – Пусть поклянется, что купец честный, новгородский…
– Клянусь!!! – с готовностью взвыл василиск.
– Ну, разве это клятва, княже? – улыбнулся, глядя Олесю Руслановичу в глаза, Середин. – Пусть он перед богами, в святилище поклянется…
Вопли пленника оборвались – словно отрезало. А через мгновение он неожиданно рванулся со всей силы, выскользнув из захвата расслабившегося Олега, упал на землю, принялся лихорадочно сдирать мешок о дубовую мостовую.
– Держи его! – Зеваки подались вперед.
– Мешок! – вскрикнул Середин. – Снимет мешок – умрем все!
На этот раз быстрее всех отреагировал привратник: схватил копье, ударил толстяка в голову тупым концом. Пленник мгновенно обмяк.
– Поднимите его, – распорядился князь. – Тащите в священную рощу. Хочу посмотреть, чем все кончится…
На этот раз Олегу пришлось прогуляться за ворота города пешком. Впереди шел князь со своей свитой, за ними Середин, придерживая болтающуюся саблю, позади двое стражников тащили лениво брыкающегося толстяка. Следом тянулось еще около полусотни горожан, так же пожелавших увидеть развязку истории.
Когда люди вошли под кроны древних дубов, которые росли на холме столь правильной формы, что Олег заподозрил в нем древний курган, толстяк начал вырываться куда более рьяно, бился головой о плечи стражников, пытался разодрать плотную ткань торбы о кольчугу воинов. Втащить же за ворота святилища его удалось и вовсе с немалым трудом – он изгибался и бился, как эпилептик в припадке, выл страшным голосом, мотал головой.
Внезапно тело его обмякло, словно толстяк умер, и стражники легко кинули его к основанию одного из идолов. И одновременно стихла страшная боль, что многие дни терзала запястье ведуна.
«Похоже, я несколько дней вообще креста чувствовать не смогу», – подумал Середин, достал свой маленький, доставшийся от Радомира, нож, склонился над купцом, разрезал путы на его руках, веревку вокруг шеи.
– Что ты делаешь? – встревожился Олесь Русланович.
– Василиск – это всего лишь темный дух, – пожал плечами ведун. – Он не способен войти в святилище, выжить в нем. Могущество богов, их воля стирает василиска, как волна – замки из песка.
– Почему же ты не привел этого человека в святилище раньше?
– А кто бы пустил меня сюда с конями? – развел руками Олег. – И как я мог оставить без присмотра коней с таким богатством, которое ты видел, княже? Тем более – чужим богатством, за сохранность которого я ручался.
– Складно врешь, – задумчиво кивнул белозерский князь. – А был ли василиск?
– Прости, князь, – наклонился вперед боярин из свиты. – Ходили дурные слухи про то озеро и устюжскую дорогу.
Толстяк зашевелился, сел, скинул с головы торбу, прищурился от ударившего
