маленький секрет». В этот момент Мэри «уходила», и все происходило с Сандрой. И Мэри, и Сандра распались на части, каждый аспект опыта сексуального насилия был связан с отдельной личностью.
Истинность такой истории, разумеется, остается под вопросом. «Распад» личности могла выдумать пациентка; подобный нарратив мог быть и следствием внушения со стороны врача. Тем не менее с 1980-х годов диссоциативное расстройство идентичности стало признанным диагнозом. Надо сказать, что до 1980-х годов врачи практически не описывали подобные случаи: за все время до 1972 года было обнаружено не более двенадцати людей, страдавших диссоциативным расстройством идентичности[47], однако к середине 1980-х насчитывались уже тысячи пациентов. Такая бурная «эпидемия» вызвала в научном сообществе вопрос о причинах подобного «диагностического бума». Многие были уверены, что это расстройство существовало и ранее, но только сейчас врачи наконец-то научились правильно диагностировать это заболевание[48]. Другая позиция заключалась в том, что диагноз был попросту «изобретен» самими врачами, что повлекло за собой волну «чрезмерного диагностирования»[49]. Еще одна точка зрения состояла в том, что диссоциативное расстройство идентичности – ятрогенное, то есть вызванное самой терапией заболевание: под гипнозом терапевт внушает пациенту, что его проблемы вызваны наличием другого «я».
На данный момент, согласно официальной точке зрения, для диагностики диссоциативного расстройства идентичности необходимо наличие у человека двух и более отдельных личностей или состояний личности, каждая из которых обладает своим способом восприятия себя, реальности и особым типом мышления и получает контроль над поведением человека.
Появление этого расстройства как неотъемлемой части медицинской практики и литературы стало предпосылкой его философского осмысления. Идея множественной личности противоречит интуитивным представлениям о единой природе субъекта. Случаи диссоциативного расстройства идентичности проблематизировали идею единства личности; поэтому они представляли интерес для философов, которые занимались проблемой субъекта.
Свои теории личности, объясняющие существование диссоциативного расстройства идентичности, предлагают Стефен Брауде[50], Джениффер Радден[51], Кэтлин Уилкс[52], Оуэн Фланаган[53].
Для нас наибольший интерес представляет концепция личности, предлагаемая Деннетом и Хамфри. В этой концепции обращение к примерам диссоциативного расстройства идентичности позволяет предложить новое понимание личности. Деннет предлагает такую модель личности, для которой случаи диссоциативного расстройства идентичности оказываются ключевым примером. То есть истории пациентов позволяют в наиболее явной форме продемонстрировать то, что, с точки зрения Деннета и Хамфри, неотъемлемо присуще любой личности.
Horton P., Miller D. The Etiology of Multiple Personality // Comparative Psychology. 1972. No. 13. Pp. 151–159. P. 151.
Hacking I. Rewriting the Soul. Multiple Personality and the Sciences of Memory. Princeton: Princeton University Press, 1995. Pp. 163–165.
Putnam F.W. et al. The Clinical Phenomenology of Multiple Personality Disorder: A Review of One Hundred Recent Cases // Journal of Clinical Psychiatry. 1986. No. 47. Pp. 285–293.
Braude S.E. First Person Plural: Multiple Personality and the Philosophy of Mind. London and New York: Routledge, 1991.
Radden J. Divided Minds and Successive Selves. Cambridge, Massachusetts: The MIT Press, 1996.
Wilkes K. How Many Selves Make Me? / Human Beings / D. Cockburn. (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1991. P. 235–244.
Flanagan O. Multiple Identity, Character Transformation, and Self-Reclamation / Philosophical Psychopathology / G. Graham and G. L. Stephens (eds.). Cambridge, Massachusetts: The MIT Press, 1994.
