тоже вернулся в Поместье)
вынес из дома стул и, устроившись рядом с грядой баклажанов, молча сидел на нем, глядя на домолеты с непонятным мне пока выражением на лице. И честно говоря, друзья мои, выражение мне это не нравилось. Очень не нравилось! Но так как сейчас у меня были более важные дела, чем раздумывать над причинами плохого настроения моего дядюшки, то я решил на него не отвлекаться и снова посмотрел на летушки.
А тем временем одна из них опустилась метров на десять к земле, снова, как и вчера, распахнулось окно, и из него высунулась физиономия. Однако на этот раз цвет физиономии оказался не свекольно-красным, как у кузена Антона, а мертвенно-бледным. Арнольд Негодяев – обладатель бледной физиономии – прочистил горло и прохрипел
(из-за подозрительного цвета лица и странного, хрипящего голоса я часто подозревал Арнольда в его причастности к вампирическим силам и даже пару раз в детстве тайком проверял, отражается ли он в зеркале, – к сожалению, он отражался):
– Денис, принимай родственников!
Я кивнул в сторону второй летушки, зависшей над нашим особняком, и спросил:
– А это кто с тобой, Арни?
Физиономия моего троюродного братца трансформировалась в ухмылке и ответила еще более вампирическим голосом:
– Анна!
Я нахмурил брови и произнес с деланным видом глубокой озабоченности:
– Ну, что ж… Тогда так: ты – на западную сторону дома, Анна – на восточную!
– Идет! – Голова моего братца-“вампира” юркнула обратно в окно, и летушки начали разворачиваться в воздухе, готовясь зайти на посадку…
В предыдущей главе я достаточно полно описал стыковку летающего дома с нашим особняком, поэтому не буду больше тратить на это здесь времени.
(Скажу лишь, что Арнольд Негодяев и муж его сестры Анны свое дело знали, так что через четверть минуты две летушки с хлопающими звуками уже прилепились ко второму этажу нашего особняка – одна с западной стороны, а другая с восточной.)
Гораздо важнее, на мой взгляд, описать чувства, отразившиеся на физиономиях тех, кто наблюдал за стыковкой. Лица моей жены и Сэров Уилтонов не изменили своего выражения чисто детского любопытства, а вот о дядюшке и чете Подлецовых следует сказать поподробней.
Дядя Коля – могу вам поклясться! – почти задрожал, когда разглядел высунувшуюся из окна летушки голову моего братца-“вампира”, а беспокойство Антона и Лизы сменилось неприкрытою злобой. Пока домолеты заходили на стыковку, я видел, как лица четы Подлецовых багровели всё больше, но не мог понять, в чем причина подобной реакции…
Наконец, когда наш особняк охнул под увеличившимся весом двух новых летушек, все уставились в одну точку – на открытые двери веранды, откуда вскоре должны были появиться обитатели двух домолетов. И они действительно появились, но перед этим произвели такой грохот внутри нашего особняка, что я уже было подумал, что они обрушили
