Мы поселим его за границей, скорее всего в Европе, где за ним легче присматривать. Он будет жить под чужим именем, станет свободным человеком, и со временем все забудут о Джоэле Бэкмане.
– Но это не конец, правда? – спросил Криц.
– Нет. Мы выждем около года, а затем устроим, где нужно, утечку информации. И люди, о которых я говорил, найдут и убьют его, а когда это произойдет, мы получим ответы на многие вопросы.
Последовала долгая пауза. Тедди посмотрел на Крица, затем на президента. Убедившись, что оба в замешательстве, он продолжил:
– План очень простой, джентльмены. Вопрос в том, кто его убьет.
– А вы будете наблюдать? – спросил Криц.
– Самым внимательным образом.
– Кто хочет его убить? – спросил президент.
Тедди разжал и снова сжал расчерченные венами руки, затем взглянул вниз, на кончик довольно длинного носа – так учитель смотрит на несмышленого третьеклассника.
– Или русские, или китайцы, а то и израильтяне. Могут найтись и другие.
Конечно, были и другие, но никто и не рассчитывал, что Тедди выложит все, что знает. Он этого никогда не делал и не сделает, независимо от того, кто являлся президентом и сколько времени ему оставалось провести в Овальном кабинете. Они приходят и уходят, одни на четыре года, другие на восемь. Кого-то занимал шпионаж, кого-то – только результаты последнего опроса общественного мнения. Морган мало что понимал во внешней политике, и в истекающие часы его правления Тедди не собирался говорить ему больше того, что требовалось для помилования.
– С какой стати Бэкман пойдет на эту сделку? – спросил Криц.
– Быть может, и откажется, – сказал Тедди. – Но он уже шесть лет находится в одиночном заключении. Двадцать три часа в сутки в крошечной камере. Один час на воздухе. Душ три раза в неделю. Плохая еда – говорят, он похудел на двадцать с лишним килограммов. Я слышал, что он неважно себя чувствует.
Два месяца назад, после обвала на выборах, Тедди Мейнард разработал план, связанный с помилованием, и подергал некоторые из своих многочисленных ниточек, чтобы заключение Бэкмана стало еще невыносимее. Температуру в камере снизили до десяти градусов, и у Бэкмана появился сильный кашель. Еда, и без того безвкусная, разогревалась повторно или подавалась холодной. Вода в бачке туалета почти все время протекала. Охранники будили его посреди ночи. Право пользования телефоном резко ограничили. Библиотека юридической литературы, которой он пользовался два раза в неделю, внезапно закрылась. Бэкман, будучи адвокатом, хорошо знал свои права и угрожал всяческими судебными тяжбами против администрации тюрьмы и правительства, хотя жалобу пока не подал. Но схватка назревала. Он требовал снотворные таблетки и прозак.
– Вы хотите, чтобы я помиловал Джоэла Бэкмана, а сами организуете его убийство? – спросил президент.
– Да, – без обиняков сказал Тедди. – Только мы не будем это организовывать.
– Но оно случится.
– Да.
– И его смерть будет отвечать высшим
