облавы, а вовсе не по делу, связанному с деятельностью его отца. По словам того же «дяди Фёдора», которого, кстати говоря на самом деле звали Романом, обычно МГБ старалось не увязать в рутине миграционных дел, и после довольно короткого разбирательства просто отпускало всех задержанных. Некоторым предлагали сотрудничать (на этом моменте рыжебородый лже-Фёдор хитро подмигнул).
Пока шли разговоры, в двери открылся лючок. Принесли ужин. Коля ожидал, что это будет тюремная баланда в грязной алюминиевой миске, но это было не так. Ужин был скромным, но по меркам голодного времени это было весьма достойная трапеза. Откровенно, родители Коли далеко не всегда могли позволить нечто подобное.
Порция состояла из вареного вкрутую яйца, пшеничной каши с кусочками куриного мяса, хлеба с настоящим сливочным маслом.
– Что это они нас балуют? – удивился Коля.
– Тактика и стратегия. Наверное…. Или скорее, как нынче модно говорить – технология – пожал плечами «дядя Федор».
– А в чем же смысл такой технологии? – удивился Коля.
– О, здесь тонкости. Когда есть протестные настроения, и тебя захватывает полиция, ты чего ждешь?
– Ну, побоев наверное. Угроз. Может даже пыток.
– Вот именно. И ты уже весь всклокочен ненавистью, и для оставшихся на улице – ты мученик, жертва, знамя их протеста. А тебя схватили, отмыли, накормили… и ты эмоционально растерялся. И другие тебе начинают завидовать, ибо ты – счастливчик. Они ведь уже знают, что здесь весьма неплохо кормят…. Знают они и то, что здесь склоняют к сотрудничеству и вербуют….
– Разделяй и властвуй….
– Да, друг мой. Старо как мир. Схемка выглядит парадоксальной, но она работает. – смачно раскурив сигарету, «дядя Федор» выпустил колечко дыма.
– Странно… Хотя и противно как-то.
– Что поделать, Коля. Мир не прост, совсем не прост.
– А если же все ринутся «посидеть» – так ведь никаких харчей не напасешься.
– Особо наглые просто исчезают. И их никто не ищет, – «дядя Федор» оскалил свои желтоватые зубы.
Молодой парень в ответ на все эти рассуждения это только хрюкнул и продолжил с наслаждение поедать свою порцию. Сразу было видно, что он давно не ел вдосталь. Как и большинство других.
После ужина конвоиры по одному водили задержанных в душ, и в 22.00. погасили основное освещение. Коля уснул беспокойным сном.
Во сне ему снова виделась Маша, манящая и близкая. Он ощущал на губах её вкус, её неповторимый аромат, – а потом резко просыпался от охватившей его тревоги. Что с ней? Где она прямо сейчас? Ему казалось, что эти толстые бетонные стены, серая неизвестность пространства, которая их сейчас разделяет, отрезает от него часть его самого, причем часть самую дорогую. То же, что остается здесь, – это словно сухое тельце
