поворачивался к ночной пустоте за собой и трещал:
– Вот-вот зажгутся причальные огни на полосе и экипаж "Будущего" увидит свой родной дом.
Журналист посмотрел на часы, потом снова обернулся на темную полосу, и заскучавшим голосом начал рассказывать:
– Триста лет назад несколько десятков землян отправились на сверхновом космическом корабле на поиски планеты, пригодной для переселения. Благодаря эффекту, предсказанному еще Эйнштейном, время на корабле шло намного быстрее, чем на Земле. Поэтому через несколько минут мы увидим возвращение наших предков – практически в том возрасте, в каком они улетали. И мы уже знаем, что они везут нам прекрасные новости – планета для переселения найдена. Будущему землян теперь ничто не угрожает!
Журналист снова оглянулся на неосвещенную полосу:
– Вот-вот зажгутся причальные огни…
Но огни не зажигались. Зато откуда-то сверху, от звезд, прорываясь сквозь многослойную кровлю, способную выдержать удар небольшого метеорита, донесся гул.
– Мы уже видим огни "Будущего" – кричал, захлебываясь собственным энтузиазмом, журналист, тыча рукой в черное небо.
– Вот они! Приближаются со стороны Большой медведицы!
Огни на посадочной полосе все не зажигались.
– Плохо, – сказал Батя, – без лампочек им ночью не сесть.
– Ванька все во время сделает. У него красный диплом, – ответил Джон.
– Ванька не подведет. Столько ждали, – поддакнул Прохор.
– Он что, и правда – сегодня дежурит? – испуганно спросила Василиса.
– Ну да, – ответил Джон. – Я его видел в форме. И ключ от главного рубильника, как обычно, был у него на цепочке.
– Ой! – всплеснула руками Василиса и вскочила, – Он же на сеновале сейчас! Он заснул, я не стала будить, за стол торопилась.
– Плохо, – сказал Батя, грозно взглянув на Василису.
– Ишь ты, девка, лучшего парня охмурила! – захихикал старичок Прохор.
– Что ж ты, дочка, ничего не говорила! – залепетала Марья Моревна.
– Плохо! – громче прежнего произнес Батя.
– Да, хорошего мало, – согласился Джон, – запасного космодрома для такого случая не предусмотрено.
Гул с неба становился все мощнее. Он наваливался на избу, как ветер на столетние ели, пригибая их верхушки.
– Я думала, он для меня парадную форму надел, – чуть не плача сказала Василиса. Она прижала ладони к ушам:
– Ой, как гудит, голова раскалывается!
В черном телевизоре было видно, как огромный звездолет проскользнул по небу и ушел в ту сторону, где еще мерцала над горизонтом тонкая полоска заката. Гул стих.
– С крыльца было бы лучше видно, – сказал Джон, можно было бы на веранде стол накрыть.
– На веранду подавальщицы боятся заходить, на них дверь лает, – ответила Марья Моревна.
– Плохо, – проговорил Батя, отодвинув от себя
