буруны грамотного борща,
В ногах домотканые тряпки – простые узоры.
А дети глядят в окно на досадный дождь,
Носы конопатые нагло таранят стёкла.
Птенцы! Что с них, тощих и шустрых, возьмёшь?
И в слякоть они – Эдиссоны, Колумбы, Софоклы.
Аккордов гитарных вздор покорен тебе,
Ты длишь мелодичные трели о том, что в лете
Прекрасны и я, и дровишки, и грядки в гурьбе,
И ты, и птенцы, и ростки, и капли, и дети.
Письмо Деду Морозу
Свеча робко пятнает вечер.
Архаистична тетрадь в клетку.
Пишу письмо – и себе перечу.
На три слова – одна виньетка.
На три буквы послав деда,
Пишу: "Спасибо, принес снега.
Добряк-дед, ты любви ведал,
Такой, что режет ножом негу?
И если ведал – поймешь, дедка,
И я прошу, ибо нет силы,
Под секс бокалов, под смех меткий,
Под рык курантов – чтоб отпустило.
Где мои были ума предтечи?
Где мои были анестезии?
Об этом годе мужик встречен.
Похож на хаски. Виски седые.
Виски седые, в глазах – ярко,
В глазах – сине, в словах – льдисто.
А мне от льда от того – жарко,
В моем сердце – тупой приступ.
Он мной играет? Да я не знаю!
Но так смотрит, что вмиг счастье.
По телу платья текут каваем…
Но убегаю. В его власти!
Своим посохом вскользь стукни,
Дурман мой отколдуй вольно!
Себе в помощь метель аукни -
Чтоб отпустило. Любить больно? -
Я и не знала, дедок, прежде.
Оков легкость. Жизнь под сурдинку.
Моя семья – мой приплод нежный,
Мой муж славный, моя рутинка.
Готовь, дед, свой чудесный посох
Попробуй, дед, не треснуть внятно!
Хочу от мужа – простых вопросов.
Хочу рутинку! Верни обратно!"
Свеча вечер теплом пятнает.
Январь скоро. Свеча ближе.
В окне снежно. Письмо кидаю
В огонь слабый. Пускай лижет.
Июньское
Что июнь? В тривиальном графике:
Плавит битумы, нежит пионы,
Не торопит дорожные траффики,
К водоёмам зовёт закалённых.
Только мне водоёмов не надобно,
И не надобно дней леденцовых.
Мне б такого на травах снадобья,
Чтоб ты не был мне сном и основой.
Я тебя так давно не слышала -
Две недели ленного лета.
Голос твой тихой гладью вышила,
Прицепила
