батареек и странная тетрадь.
Она была полностью исписана чужим мне подчерком. Обложка была потертой, но на ней явно был изображен лимон. Тетрадь была толстой, 96 листов, но из нее были не аккуратно, словно в спешке, вырваны пара страниц.
Я разместилась на полу у кровати, листая тетрадь. На первой же странице сверху было написано: «Является личной собственностью Лайтис».
Лайтис?
Тетрадь была самым обыкновенным личным дневником, в котором девушка описывала успехи на работе, в любви, в семье.
Кто такая Лайтис?
Я долистала в конец, совершенно не погружаясь в записи. В конце красной ручкой было написано «Арселия Лиз Паласиос».
Мама?
7
В коридоре я услышала странный щелчок, и это вытащило меня из моих мыслей. Я перекинула взгляд на будильник, он показывал то время, когда Али возвращалась с работы.
До моего слуха донеслось дыхание опекунши и ее сына, шум болоньевой ткани и ткани пальто Али.
Я поднялась с пола и прошла к ним в коридор вместе с тетрадью.
– Привет, Джэй сегодня все починил, – заговорила я.
– Отлично, сказала ему большое спасибо? – спросила она, снимая с Грэга куртку.
– Да, конечно, – ответила я.
– А насчет примирения? – спросила она, слабо улыбнувшись и стрельнув в меня глазками.
– Ничего не изменилось, – сухо ответила я, – но это и не важно.
– Ладно, – выдохнула она, принявшись раздеваться сама, ее сын довольный убежал к ним в комнату, – а штраф, когда ты выплачивать будешь? Я сказала же, выплачивать его сама я не буду.
– Я помню, – ответила я, и ее взгляд изменился, она смотрела на мои руки.
– Что это? – аккуратно спросила она.
– Я хотела у тебя спросить, похоже на личный дневник мамы, – я пожала плечами, – только почему-то она называет себя в нем Лайтис.
– Давай сюда, – потребовала она, протянув руку.
– Здрасте, – недовольно бросила я, – сначала ты расскажешь мне про эту тетрадь.
– Рассказывать нечего, – она покачала головой.
– Поэтому ты так спешишь забрать ее? – я не весело усмехнулась. – Ты не понимаешь, мне важно знать.
– Это ты не понимаешь, отдай тетрадь, – требовала тетя.
– Не стану, – я покачала головой.
Али накинулась на меня, желая вырвать тетрадь из рук, но я увернулась и побежала к себе в комнату. К счастью, на двери у меня еще с тех времен, когда эта комната была маминой, остался шпингалет, и он позволял не впускать в комнату незваных гостей.
Тетя долбилась мне в дверь:
– Открой и отдай мне эту чертову тетрадь, это не мама твоя писала, – кричала она.
– А кто? – крикнула я через дверь.
– Наша мама, твоя бабушка, – ответила она уже не так громко, – Арселия, не знаю зачем, подписала
