это был ручной ворон, соседка говорила про него. Как же его зовут-то? Загрей, вот как.
Ворон, задев лицо крылом, уселся ей на плечо, причем больно вцепился лапами, а плащ-то новый, Елене было жаль, что птица покорежит ткань, а то и порвет когтями, но и согнать ворона она не решилась. Это была могучая птица, величиной с орла и, наверное, очень старая: края тусклых черных перьев поседели. Ворон, взъерошенный и даже вроде как мокрый (соседка говорила, что он пропадал где-то после смерти хозяйки, думали, что вовсе улетел), заглянул ей в лицо, едва не ткнув длинным клювом в глаз.
– Ладно тебе, – сказала Елена, – есть, что ли, хочешь? Сейчас накормлю. Чего же они едят-то? Зернышки какие-то? А у меня только хлеб, сыр да колбаса с собой. Да нет, какие зернышки, это же не воробей, ворон – хищная птица.
Ворон опять посмотрел ей в глаза, раззявил клюв – улыбнулся, показалось, – и вдруг каркнул не по-русски: «Сесыппуна!»
– Чего, чего-о? – оробела Елена.
Ворон явно сказал какое-то слово, впрочем, вороны ведь поддаются дрессировке и умеют повторять за людьми, как попугаи.
– Сам ты сесыппуна, – урезонила она птицу, возвращаясь в переднюю комнату.
Достав городскую булку и докторскую колбасу – меню для ворона, – она вышла с птицей на плече на веранду и только хотела раскрошить булку, как вдруг ворон, изловчившись, на лету вырвал у нее из рук колбасу и стал расклевывать кусок на дощатом полу веранды, стуча клювом, как заправский дятел. Моментально разделавшись с колбасой, он с шумом порскнул вверх, на перекладину и внятно сказал: «Меликупх».
– Мелет чего-то! – рассердилась Елена. – Переводчиков тут нет. Хочешь болтать – говори по-русски.
Она подождала немного, глядя вверх, на черную птицу, застрявшую среди густого плюща, но так как ворон, наверно, из птичьей гордости решился не отвечать, даже морду отвернул в сторону леса, она пошла обратно в дом, но на пороге обернулась и позвала:
– Залетай, что ли?
Ворон, склонив голову набок, прокаркал: «Загрей! Загрей! Загрей!»
– Чего раскричался, – осердилась Елена, – знаю, что Загрей. И что дальше? Может, еще по фамилии тебя называть прикажешь? Или по отчеству: Загрей Загреевич?
Но ворон, не слушая, уже выкарабкался в промежуток среди зарослей плюща и вылетел наружу. Елена покачала головой: обиделся, что по имени не позвали, вот тебе и птица! Она выглянула в дверной проем между двумя столбами, посмотрела в обе стороны, чтоб понять, куда он девался, но ничего не увидела: наступили скорые зимние сумерки. Захочет – вернется, решила Елена, что она, гоняться будет за ним, больно надо, ушла с веранды и захлопнула за собой входную дверь.
Прежде в доме она, почитай, и не была, хоронили хозяйку, ее бабушку, от соседей – тут было негде повернуться; бывала она у бабки при ее жизни всего раза четыре, последний – незадолго до смерти старухи, и
