а я… А что я? Я просто в шоке. Но чему удивляться после того, как она фактически продала меня. И тут до меня доходят слова.
– Выкуп?
– Выкуп-выкуп. Хорошо ты его зацепила, раз долг выплатил, чтобы забрала тебя от его папаши.
– Что это значит? – опираюсь плечом о дверной косяк. Только что обретенное равновесие идет псу под хвост.
– Значит, что теперь будешь ублажать сынка вместо папаши, – язвительно усмехается тетка.
– Буду ублажать? – словно попугай повторяю ее слова, прокручивая в голове раз за разом, чтобы убедиться, что поняла все верно. – Ты в своем уме, тетя?! Да я не собираюсь!
– А куда ты денешься?
Размышляю, глядя перед собой. Получается, тот парень – сын Виктора. И наверняка с такими же связями. Если все обстоит так, как сказала тетя Марина, вариантов остается немного. В голове начинает формироваться план действий.
Подхожу к шкафу, открываю и оглядываю полки, прикидывая, что из вещей лучше взять с собой. Плевать на учебу, когда из меня собираются сделать натуральную шлюху. В конце концов, можно прожить и без высшего образования.
– Если думаешь, что от Демьяна можно сбежать – не советую даже пробовать, – между тем высказывается тетка. – Найдет – не успеешь и глазом моргнуть.
Оборачиваюсь и бросаю взгляд, полный негодования.
– Это из-за тебя! Из-за твоего ломбарда! – взрываюсь тут же.
– Теперь это неважно, – меланхолично отвечает она. – Уже поздно спорить о причинах.
Вот умеет тетя рассуждать здраво. Жаль, не тогда, когда надо. И что теперь мне делать? Взгляд Летова ясно говорил о том, что меня ждет. Причем в предостережение тетки я была склонна верить. Для таких людей не существует границ дозволенного. Но если в той комнате у меня фактически не было выбора, тут я все же не собираюсь сдаваться.
Посмотрим кто кого, раз уж побег отменяется.
Тетка, наконец, покидает комнату, пожелав удачи, а я заваливаюсь спать. Завтра в универ, но я совершенно не готова к семинарам. Вот только сейчас это последнее, что меня волнует.
Просыпаюсь раньше будильника. На удивление спала нормально – даже кошмары не снились, хотя после такого было бы немудрено. Собравшись, выбегаю из дома раньше обычного. Теперь пересекаться с тетей Мариной не хочу. Видимо, придется всерьез задуматься о том, чтобы все же съехать от нее. По идее она должна быть только рада этому, сама ведь уже второй год дает понять, что не собирается тащить на себе этот крест и дальше.
Крест – это я. После смерти родителей меня забрала тетя Марина. И если поначалу я надеялась хоть на какое-то подобие семьи, то через год поняла, что это лишь мечты. В свои пятнадцать я была для нее обузой. Хотя подозреваю, что будь я помладше, и дорога мне была бы в детский дом. А так я вынуждена была вместо уроков выполнять домашние дела, а уже ночью решать задачки по физике. За несколько лет, что жила с нею, тетка сделала все, чтобы я поняла, что она не ценит меня, не любит и не дорожит. Но раз за разом я, наивная
