противника и разрушила его укрепленные позиции, что позволило атакующим почти без потерь прорвать вражескую оборону»[52].
Как говорилось выше, на острие удара находились 8-й армейский корпус в составе 14-й (ген. В. И. Соколов) и 15-й (ген. П. П. Ломновский) пехотных дивизий, усиленных 4-й Финляндской стрелковой дивизией (без 16-го полка) ген. В. И. Селивачева. Всего в корпусе насчитывалось тридцать восемь тысяч штыков при ста шестидесяти четырех пулеметах и ста тридцати четырех орудиях (в том числе, двадцать гаубиц и шесть 4-орудийных тяжелых батарей). Помимо 8-го корпуса, плечом к плечу с ним атаковал 40-й армейский корпус генерала Кашталинского (вследствие престарелости комкора-40 войсками фактически руководил его начальник штаба ген. М. М. Бутчик). Подразделения 40-го корпуса также не были обижены в артиллерийском отношении. Так, наносившая главный удар 4-я стрелковая дивизия получила 40-й мортирный дивизион, две батареи 18-го тяжелого дивизиона, 8-ю батарею 6-й тяжелой бригады и 10-см гаубичную батарею. Как комментирует это насыщение русских войск техническими средствами ведения боя начальник 4-й стрелковой («Железной») дивизии ген. А. И. Деникин, «…никогда за всю войну Железная дивизия не обладала такой мощной техникой, и нам казалось, что, в условиях Русского фронта, мы достаточно сильны для прорыва и победы». В течение тридцатишестичасовой артиллерийской подготовки батареи 4-й стрелковой дивизии выпустили 27 700 снарядов: «Первый раз наша артиллерия получила возможность выполнить основательно ту задачу, которая до тех пор достигалась ценою лишней крови»[53].
Именно 40-й армейский корпус достиг наибольших успехов. К вечеру этого дня корпус вклинился в оборону врага на глубину до двух километров, буквально раздавив центр 4-й австрийской армии. Стрелки – 2-я (ген. Ю. Ю. Белозор) и 4-я (ген. А. И. Деникин) стрелковые дивизии – атаковали с такой яростью, что противник не мог не дрогнуть. Неудивительно, что именно части 40-го корпуса окажутся впереди прочих. Напор русских частей, бросившихся вперед после соответствующей артиллерийской подготовки, не смогли сдержать никакие фортификационные укрепления. Участник этих боев, служивший во 2-й стрелковой дивизии, так характеризует австрийские укрепления: «Шагах в 500 примерно перед нами простиралась укрепленная линия окопов и перед нею полоса проволочных заграждений в шестнадцать рядов кольев, последние ряды которых были на самом бруствере. Местами окопы были двухъярусные и укреплены железобетонными кубами, почти в метр по сторонам. В общем, австрийцы, будучи на чужой земле, не жалели на оборудование позиций ни русского леса, ни русских сел и использовали все максимально и для укрепления позиций, и для удобного в них пребывания»[54].
В ковельском направлении наступали 30-й армейский корпус (71-я (ген. А. П. фон Будберг) и 80-я (ген. М. Д. Китченко) пехотные дивизии) генерала Зайончковского, которого всегда хвалил сам А. А. Брусилов, и 39-й армейский корпус (102-я и 125-я пехотные дивизии) ген. Стельницкого. За три дня
Лобов В. Н. Военная хитрость в истории войн. – М., 1988. С. 66.
Деникин А. И. Путь русского офицера. Статьи и очерки на исторические и геополитические темы. – М., 2006. С. 357, 359, 366.
Военная быль. – 1974. № 127. С. 23–24.
