самую малость не говорит по-венгрески: ни в роте, ни в батальонах, ни в штабе полка. Пленного венгра переправили в дивизионный разведотдел. Весь вечер гадали, что же он пытался сообщить. Дело в том, что венгр еще в разведроте и не думал упорствовать – болтал без умолку, с надеждой глядя на разведчиков красивыми и печальными карими глазами. Те лишь сочувственно разводили руками и дали пленному краюху хлеба и полбанки тушенки. А на следующий день стрелковый полк пошел в атаку на территорию завода, с которого умыкнули венгерского офицера. Полк натолкнулся на кинжальный пулеметный огонь и, понеся большие потери, откатился на исходные позиции…
Фомичев, ввалившись тогда в подвал, где отдыхали разведчики, обтер о засаленный ватник выпачканные мазутом руки. Обливаясь, сделал из фляги несколько глотков и между делом сообщил товарищам:
– Шлепнули нашего мадьярчика-красавчика. Ложную схему огня нарисовал. Старательно рисовал, сука! Мне корешок из штаба по секрету шепнул – сам комдив приказал. За проваленную атаку. Якобы при попытке к бегству…
Быков саркастически хмыкнул и, вытерев о штанину нож разведчика, аккуратно отрезал себе кусок сала, отправил его в рот и принялся жевать с невозмутимым видом. Остальные завалились спать – ночью предстоял очередной поиск. Но в тот раз поиск не состоялся. Дивизию вечером сняли с занимаемых позиций и спешно перебросили вниз по Дунаю. Затем развернули фронтом на запад и приказали выдвинуться к новому рубежу обороны. Выяснилось: немцы крупными силами перешли в наступление с целью деблокировать окруженную группировку своих войск в Будапеште. Бои по всему фронту начались 2 января и продолжались с нарастающим ожесточением. В последующие дни немцы подтянули из резерва группы армий «Юг» полностью укомплектованный танковый корпус СС и несколько армейских танковых и моторизованных соединений. Внешнее кольцо советского окружения затрещало по швам, местами дрогнуло и начало подаваться обратно на восток. После двух дней пешего марша в январской поземке ненадолго выглянуло скромное зимнее солнышко. Разведрота вместе с остальными частями потрепанной в уличных боях дивизии расположилась на короткую дневку прямо по обочинам шоссе. Марков снял шапку и умывался чистым снегом, в изобилии наметенном в придорожный кювет. Когда вдалеке заслышался гул авиационных моторов, никто и ухом не повел – настолько привыкли за последнее время, что в небе господствует своя авиация. Поэтому появление эскадры немецких штурмовиков оказалось полной неожиданностью. Паша-Комбайнер разинул рот, да так и оставался стоять посреди дороги, пока метрах в пятидесяти перед ним не ударила в землю первая бомба.
– Во-о-оздух! – запоздало с отчаянием заорал Фомичев и сиганул в кювет.
Самолеты, кружась над колонной, сбрасывали свой смертоносный груз. Им практически никто не мешал. К бою кое-как из походного положения успели привести лишь одно зенитное орудие. Расчеты
