знал, что скоро всех этих 18–19-летних ребят кинут на передний край, где отсчет их жизней пойдет на дни и недели.
Я проводил с ними занятия, как этого требовал устав, не делал поблажек, когда проводились десятикилометровые марш-броски с полной выкладкой или часами осваивали не менее утомительное ползание по-пластунски. Особенно в дождь или после дождя, когда ребята из последних сил елозили животами по мокрой траве, чернозему и матом обкладывали войну, собачью жизнь, а заодно и меня.
С отделением я ладил, доказывая, что умение ползать многим спасет жизнь (это лучше, чем лобовая атака), а бесконечное рытье окопов – единственная защита от пуль и осколков. Во время перекуров или вечером в свободное время приходилось отвечать на вопросы, которых не рекомендовано касаться. Правда ли, новый немецкий пулемет МГ-42 мощнее наших и имеет скорострельность тысячу двести пуль в минуту? И что по-прежнему очень мало в небе самолетов, зато в избытке хватает «Мессершмиттов» и «Юнкерсов», а минометный огонь фрицы ведут с утра до вечера.
Я отвечал, что МГ-42 в теории может выпускать тысячу двести пуль в минуту, но так никто не стреляет. Сгорит ствол. Сказать, что «дегтярев» уступает немецким пулеметам, означало бы большие неприятности. К сожалению, МГ-42 превосходили по качеству и скорострельности все наши пулеметы. Я знал, что политработники поощряют явное вранье о подвигах наших бойцов. Любители вешать лапшу на уши водились. Один три десятка фрицев перебил, другой два танка гранатами поджег. И в то же время, упорно уходя от правды, политработники начинали ненужное разбирательство по любому доносу, когда командиры говорили о сильных сторонах вермахта. Чтобы не подвести Чистякова, да и себя, я отвечал на вопросы осторожно. Да, авиация фашистов доставляет немало неприятностей, но есть немало способов уйти из-под удара.
У фрицев действительно много минометов, однако наши бойцы придумали хитрое укрытие, «лисью нору», которая спасает человека даже при попадании мины в траншею. И тут же трофейным ножом чертил на земле схему «лисьей норы» – ямы в стене, которые действительно во многих случаях спасали от осколков.
– Правда, что вы из винтовки танк подбили? – спросил как-то меня рыжий парень из Саратова Гриша Маковей.
– Нет. Немецкий танк даже из бронебойного ружья подбить очень не просто. Я уложил механика-водителя, который вылез по нужде, а самое главное сделали бойцы нашей роты. Покойный старшина Горбуль «лимонку» удачно бросил, а товарищ Чистяков и сержант Осин через смотровые щели командира танка застрелили. Но нам эта победа шести человек погибших стоила, а седьмой от раны к вечеру умер.
Посыпались вопросы, и мне поневоле пришлось рассказать ту историю. Все бы ничего, но я упомянул, как немцы, прячась за броней, безнаказанно расстреливали наших бойцов, а мы сидели в сарае-ловушке. История не вышла за пределы взвода, но вызвала неожиданную реакцию младшего лейтенанта Егорова.
Он вызвал меня к Чистякову и высказал все,
