оратора, на который он не дал ответа, но из которого мы должны себе уяснить: Советы ударят на Польшу в удобную для них минуту». Посол не отмахнулся от этой новости, а известил радиограммой Бека и Рыдз-Смиглы. А вот о чем думали странствующий маршал и министр иностранных дел – тайна сия велика есть.
Новую угрозу Польше различали в Лондоне. Один из высших функционеров Форин Офис Лоуренс Цоллер в донесении о мобилизации Красной Армии написал: «Не могу удержаться от того, чтобы не связать этот факт с присутствием советских генералов в Берлине, хотя не рискну сказать точно, в чем конкретно заключается эта связь». Посол Великобритании 10 сентября сообщал из Москвы, что последние советские решения наводят на предположение о том, что СССР намеревается силой занять часть польских земель. Британская пресса писала о развертывании 80 советских дивизий и призыве в Красную Армию 4 миллионов человек, а «Дейли Телеграф» прямо указывала, что эти мероприятия проводятся с целью занятия восточных польских земель, «которые Гитлер предложил Москве».
«На украинских землях, где мы сейчас пребываем, – сообщал 11 сентября в Париж французский посол Леон Ноэль, – различными агентами распространяются слухи о тайной договоренности между Германией и СССР, на основе которой немецкие отряды не пересекут Буга, оставив эту часть Польши советским войскам. Будучи спрошенным по поводу этих слухов одним из наших коллег, советский посол, ничего категорично не отрицая, сказал, что в этих краях ходит множество баек. И добавил: «Жители этого региона – наши родственники». Население, среди которого поляки составляют решительное меньшинство, настроено по отношению к Польше враждебно и не намерено ей оказывать никакой помощи. Евреи и многие украинцы либо ждут советские войска, либо живут надеждой, что Украину освободит германская армия». Предупреждения Парижа о возможном выступлении СССР польское правительство также не приняло всерьез.
Еще одним неуслышанным «звонком» стал отъезд из Кременца советских дипломатов. Николай Шаронов навестил министра Бека и осведомил его, что ввиду неудовлетворительной телефонной связи необходимо лично съездить в Москву, дабы непосредственно там обговорить возможности поставок медикаментов и других материалов для нужд польской армии. С тем посол СССР откланялся, пообещал вернуться не позднее чем через неделю и с рассветом 12 сентября убыл вместе с военным атташе и несколькими сотрудниками. В действительности ни о какой помощи Польше не могло быть и речи. Сразу после беседы с «отцом народов» Георгий Димитров разослал зарубежным компартиям директиву Исполкома Коминтерна: «Международный пролетариат не может защищать фашистскую Польшу, отвергающую помощь Советского Союза, угнетающую другие национальности». Резко отрицательную позицию занял Секретариат ИККИ «к добровольному вступлению коммунистов и революционных элементов в национальные легионы» по примеру Испании. Так что у Шаронова была совсем
