Стороженко зашел на доклад к Петриченко и неожиданно стал свидетелем его резкого разговора по телефону с каким-то генералом. Как потом выяснилось, это был Калугин. Разговор шел о проколах его подразделения в обеспечении безопасности военных разведчиков за рубежом.
– Вы почему поганите людей? Кто вам дал право нарушать принципы конспирации? С вашими капризными неучами наши люди не хотят работать… Я хочу, чтобы вы наконец поняли, что мы вместе делаем одно общее дело. Все, не надо мне никаких оправданий…
Положив трубку, он с досадой произнес:
– Ну совсем зажрались блатные… Откуда у них будет ответственность? Их же все боятся потревожить. Грязная все же эта личность – Калугин, – в сердцах проговорил начальник отделения…
Время неумолимо отсчитывало генсеку последние дни. Сообщение о кончине Л. Брежнева пришло неожиданно, ноябрьским утром. Состоялся скоротечный траурный митинг, а через несколько дней главой страны стал Юрий Владимирович Андропов, деятельность которого в народе в целом оценивалась положительно. Сотрудники воодушевились. Стрелка внутриполитического барометра поползла в сторону наведения порядка с перспективой реального реформирования в области экономики, активизации борьбы с преступностью, чего и требовали простые граждане. Арест нескольких милицейских генералов-взяточников (сегодня бы их назвали «оборотнями»), снятие с должности шефа МВД говорили о том, что новый генсек на правильном пути.
Перегибы по вине местных властей, а может, и с целью компрометации политики Андропова, – незаконные задержания праздношатающихся в рабочее время, – к сожалению, были. И все же люди вдохнули свежесть перемен к лучшему после брежневского благополучия, названного застоем. Страна заметно стала подниматься.
Андроповская попытка государственной стабилизации, к сожалению, не увенчалась успехом – слишком короткий срок был определен судьбой этому честному политику. После его ухода из жизни начался трагикомический спектакль, в котором роли играли люди, далекие от высокого профессионализма в деле государственного строительства.
Личный состав отделения жил напряженной жизнью – ему не до политики. Это были люди, увлеченные сложной работой контршпионажа и действительно «живота не жалеющие ради безопасности страны». Головы пухли от планов контрразведывательных операций. Именно в это время Стороженко назначили сначала заместителем, а потом и начальником легендарного второго отделения, которым недавно руководил Петриченко. Это радовало. Продолжение традиций старших поколений воодушевляло в работе.
Оперативники трудились в напряженной обстановке. Но уже тогда появились нездоровые тенденции – уравниловка делала свое черное дело. Лодыри, трусы, блатники, окунувшись в «прелести» работы агентуристов, старались лечь «на крыло», чтоб улететь в другие, вспомогательные подразделения. Они не желали работать
