Мы встречаемся с Давыдом украдкой, но, кажется, это перестало быть тайной для моего мужа.
– Вот оно что! – взволнованно произнес Пейсах. – Вот какие, значит, дела!
Саломея взглянула на отца, желая понять по его лицу, осуждает он ее или нет. Ей было важно услышать отцовское мнение по этому поводу.
– Ты держишь в одной руке повод удачи, дочь моя, – сказал Пейсах, отвечая на молчаливый вопрос Саломеи, – а в другой руке держишь повод счастья. Тебе самой решать, за какой из этих двух поводьев ухватиться обеими руками.
– Отец, я выбираю повод счастья, – без раздумий ответила Саломея. – Ты не осуждаешь меня за измену мужу?
– Как я могу осуждать тебя, сделавшую такой удачный выбор, – ответил Пейсах с одобрительной улыбкой. – Давыд Юрьевич уже сейчас удельный князь, а в будущем может стать и рязанским князем. В Брониславе я разочаровался. Он скуп и недальновиден, мною пренебрегает. Обещал купить нам с Шейной дом в Рязани, но так и не выполнил обещание.
– Мне кажется, в Ольгове жить намного спокойнее, отец, – заметила Саломея. – Здесь меньше посторонних глаз, меньше любопытных ушей и злых языков.
– Богатых людей здесь тоже меньше, чем в Рязани, – озабоченно проговорил Пейсах, усаживаясь на стул. – А я ведь ростовщик, милая моя. Не могу же я давать деньги в рост кому попало. Нет, в Рязани мне жилось бы лучше. Становись-ка поскорее княгиней, тогда мы с твоей матерью свой век доживать будем в княжеском тереме.
Саломея грустно улыбнулась, всем своим видом показывая, что и она мечтает о том же, однако обстоятельства покуда сильнее ее.
– Понимаю, что все не так просто, – закивал Пейсах, поглаживая свою узкую бородку. – Надо все обдумать и взвесить. Оступиться в таком деле никак нельзя, моя девочка. Ясно одно: от Бронислава нужно избавиться.
– Как… избавиться? – Голос Саломеи дрогнул.
– Об этом еще надо подумать, – невозмутимо произнес Пейсах. – Ко всему на свете нужно относиться с предвкушением возможной выгоды. От невыгодного товара избавляются, увечную скотину пускают под нож, поломанным стулом растапливают печь, вороватых рабов продают куда-нибудь в дальние страны… Так всегда было, дочка.
– Но Бронислав сильно любит меня, отец, – тихо промолвила Саломея.
– Поведай Брониславу о своих отношениях с Давыдом Юрьевичем, и ты увидишь, как быстро любовь к тебе Бронислава сменится ненавистью, – сказал Пейсах, глядя на дочь с многозначительным прищуром. – Что есть человеческие чувства? С чем их можно сравнить? Они изменчивы, как весенние ветры. Они могут окрылить человека, а могут утянуть его в бездну разочарований. К чувствам тоже надо относиться, как к выгоде. Ведь жизнь наша – это всего лишь сделка с Богом. У кого-то она выгодная, у кого-то нет. У русичей есть хорошая поговорка: «На Бога надейся, но сам не плошай». Так-то, дочь моя.
Саломея задумалась. Она частенько ловила себя на мысли, что легче всего живется тому, кто ставит выгоду выше человеческих чувств и божеских заповедей. Так, к примеру, живет ее отец, который
