чтоб другие злоумышленники это знали и боялись повторить!
– Я думаю, нужно помочь Завойскому Притулу охолопить. – Магнат оскалился улыбкой, а глаза гневно сверкнули.
– Но без нашего участия, – слабым голосом отозвался кастелян. – Так, дать полсотни воинов, этого за глаза пану хватит. У него почти столько же в дружине… Да, хватит…
Договорить Замосцкий не успел – за крепкой дверью прогрохотали торопливые шаги, и на пороге появился оруженосец магната, зрелый матерый воин с широченными плечами, в ладном доспехе без шлема – на все лицо протянулся уродливый шрам.
– Беда, ваша милость! Орденцы истребили людей Завойского в Притуле. Одиннадцать душ, а двенадцатого воя отпустили…
– Откуда они там взялись?! – Сартский взревел раненым медведем, машинально схватившись за рукоять меча.
– Воин говорит, что крестоносцев было три «копья», никак не меньше. Да еще «синих» видел. И лучники подошли, ополченцы из сел, до сотни, а то и намного больше.
– С такой силой они пана Завойского раздавят, даже если мы ему свою полусотню в помощь отправим! Вместе с нею…
Кастелян с вымученной улыбкой посмотрел на своего сюзерена, который только рот открывал, как вынутая из воды рыба, наливаясь по щекам алым цветом ярости.
– Орденцами там командовал сам командор, его все так называли, со шрамом на лице. Это фон Верт! – Зденек бросал слова, как камни, лицо стало отрешенным – вестники несчастья всегда так говорят. – И хуже. Он видел на одном крестоносце, когда тот снял с себя плащ, доспехи нашего Ярека!
– Час от часу не легче! – прорычал пан Сартский. – Я как чувствовал, и Ярек на них где-то напоролся…
– Нет, пан Конрад, – Кастелян приподнялся на ложе. – Он не напоролся на них! Эти орденцы ждали фон Верта. Командор явился сюда неспроста, его встречали. И думаю, хотели напасть на нас и освободить Зарембу. Они своих рыцарей в плену не оставляют…
– Что ты хочешь сказать? – Сартский резко повернулся к оруженосцу. – Зденек! У тебя есть еще что?!
– Нет, ясновельможный пан. – Оруженосец поклонился и незаметно подмигнул кастеляну. Тот только прикрыл глаза веками, молчаливо соглашаясь и восхищаясь своим давним приятелем.
Если бы Зденек сразу сказал, что Ярека убили, то неизвестно, как поступил бы в горячке пан Конрад. А так спасительный ход – своего подручного пана Завойского, который мнил себя самовластным, их ясновельможная милость несколько недолюбливала. И предупреждали Завойского не лезть в Белогорье в одиночку, только собственными силами. Не один раз остерегали – и теперь пан получил за свою наглость…
– Что нам теперь делать, Ярослав?
Голос Сартского вывел кастеляна из язвительных размышлений о соседе, который ему досадил один раз крепко своей чванливостью, назвав приживальщиком.
– Отпустить сегодня Зарембу, вернув оружие и коней. Одарить
