в десант своих бойцов. Поплавский сгоряча одобрил эту идею, но Сирота вовремя расставил все по своим местам:
«Мы даже всех своих, обученных и обстрелянных, бойцов взять не можем. А «ястребки» ваши пусть зорко охраняют важные объекты, наш тыл от диверсантов и вражеских парашютистов».
В течение дня «СК-125», опустив мачты ниже камыша, ходил по рукавам, ерикам и близлежащим протокам, выясняя, не перебросили ли румыны в них скрытно мониторы или катера.
Было решено в ночь на 26 июня осуществить вторую минную постановку, чтобы заблокировать Сулинское гирло и помешать возможному подъему по нему двух отстаивающихся в Сулине мониторов.
Вечером на реку лег плотный туман, и румыны прекратили артобстрел раньше обычного.
В последний вечер Сирота принял решение изменить состав первой волны десанта.
Теперь в нее включалась только одна стрелковая 3-я рота лейтенанта Юрковского, которая усиливалась двумя взводами полковой пулеметной роты лейтенанта Стадника, взводом минометчиков и двумя «сорокапятками» с полными расчетами.
Такой выбор был не случаен.
Лейтенант Юрковский, награжденный в 1940 году орденом Ленина, имел опыт боевых действий в сложных условиях, в отрыве от основных сил. Тогда, будучи еще младшим лейтенантом и командуя взводом во время штурма линии Маннергейма в районе ст. Тали, он, будучи отсеченным огнем от основных сил, уничтожил укрепленный дот. После чего потерял ориентацию на местности в снежном буране, но через два дня смог выйти с бойцами за линию фронта.
Сразу после принятия этого решения у Юрковского произошел конфликт с комполка Сиротой. С того момента, как дальновидный и осторожный Сирота разместил полк в траншеях, прошло уже 3 недели, четыре последних дня из которых бойцы находились под постоянным обстрелом.
Узнав о назначении роты в 1-ю волну десанта, Юрковский потребовал разрешения вывести своих бойцов из траншей на дамбе в частично разрушенные бомбами казармы на Большой Дунайской улице:
«– Бойцов надо как следует накормить и дать им часа четыре отдохнуть!»
Осторожный Сирота колебался, зная, что казармы расположены недалеко от порта, который периодически обстреливался:
«– А если казармы снова обстреляют? Операция сорвется».
Юрковский стал доказывать, что противник вряд ли повторит артналет глубокой ночью и при сильном тумане. В конце концов Сирота согласился.
Примерно в это же время Кубышкин наконец убедил Поплавского, что все-таки надо рискнуть и отправить за первой волной каюки, чтобы хоть как-то усилить 3-ю роту.
После чего соединенными усилиями удалось уговорить Сироту еще раз изменить план операции. Роту Юрковского решено было дополнительно усилить комендантской полуротой лейтенанта Клеткина, взводом приписной роты лейтенанта Мустафы и отделением пограничников, которых должны были перевозить 12 каюков, предоставленных рыбколхозом
