этих наблюдателей. Мы взлетели – командир звена Луукканен и я в качестве ведомого – и направились к Сааренпяя. После прибытия к цели мы несколько раз пролетели над указанным районом на высоте 300 футов, покачивая крыльями, чтобы показать финским артиллеристам, что мы свои. Никаких вражеских самолетов не было видно, но чуть раньше советские бомбардировщики совершили налет на крепость.
Во время последнего прохода над укреплениями по нам открыли огонь наши же зенитки. Луукканен летел чуть впереди меня, когда я увидел струю трассирующих пуль, приближающуюся к нему. Его топливный бак был пробит, и я заметил струю бензина, бьющую из самолета. Он повернул к базе, и я сопровождал его, пока мы не пересекли береговую линию. В этот момент он передал мне, чтобы я в одиночку продолжал выполнение задания, а сам пошел на аэродром. Он был очень зол!
Луукканен добрался до железнодорожной станции Кавантсаари, где совершил вынужденную посадку на вспаханное поле.
Тем временем я продолжал полет. Так как нигде поблизости самолетов не было видно, я направился к Териоки. Единственными, кого мне удалось увидеть, были три советских солдата на берегу. Они бросились врассыпную, когда я прошел над ними на бреющем и дал длинную очередь из пулеметов. Когда я полетел домой, наши собственные солдаты обстреляли меня, словно дикую утку. Они с одинаковой энергией палили по любому замеченному самолету, как чужому, так и своему. Судя по всему, им гораздо больше хотелось пострелять по самолету, чем разбирать, чей он.
Когда я пролетал над лесной просекой, меня уже подкарауливала новая группа стрелков. Кусты можжевельника, казалось, расцвели от вспышек выстрелов… направленных прямо в меня. Мой самолет получил три попадания. Одна пуля пробила крыло, а две других – фюзеляж чуть справа от меня. Я поспешно бросил самолет к краю просеки, перескочил через амбар на опушке леса и умчался домой без новых происшествий.
19 декабря состоялся наш первый настоящий воздушный бой. Мы взлетели звеном, но так как у меня возникли проблемы с запуском мотора, я чуть отстал от остальных. Судя по всему, нам предстояла хорошая охота, так как в эфире зазвучали многочисленные сообщения о вражеских самолетах. Когда я приблизился к Антреа, то услышал рапорт: от Хейниоки к Антреа летят 3 вражеских бомбардировщика. Я повернул туда, где они были замечены, и примерно через полминуты увидел 3 приближающихся бомбардировщика Ил-3.
И вот теперь впервые я должен был схватиться с врагом. Я находился на 1500 футов выше бомбардировщиков. Они заметили меня, лишь когда я уже начал боевой разворот. Как раз над артиллерийским лагерем Кексгольма я пристроился к ним сзади. Бомбардировщики поспешно сбросили бомбы на лес возле реки Вуокса и повернули обратно. Я оказался позади левого бомбардировщика и с дистанции 100 метров открыл огонь по нему, убив бортстрелка. Затем я подлетел к головному бомбардировщику и всадил ему очередь в фюзеляж. Наконец я пристроился в хвост к третьему бомбардировщику и открыл
