в любой миг. Мы устали сверх всякого предела, и теперь усталость догнала нас.
Постепенно остатки роты собрались в отбитой траншее. Командир приказал мне вернуться в смертельную ловушку – ту самую проклятую дыру, где я уже потерял семерых парней. Но теперь одному с пулеметом, туда, где лежали трупы эсэсовцев и врагов! Никогда еще я не чувствовал себя таким жалким и несчастным. Я был готов отшвырнуть пулемет и бежать куда глаза глядят, но проклятое чувство долга опять оказалось сильнее. Оно держало меня мертвой хваткой. Я услышал рядом тихий стон. Осторожно оглянувшись, я увидел, что стонет один из наших парней. Я забросил его себе на спину и медленно пополз к нашей траншее с этой тяжелой ношей. О том, что русские вполне могут нас заметить, я старался не думать, и мы таки сделали это! Тот же самый обершарфюрер, который возглавлял нашу «контратаку», увидел нас и пополз на помощь мне. Оказавшись в безопасности, мы уложили раненого на носилки и понесли в тыл. Там мы нашли большой амбар, где пол был завален мертвыми, умирающими и тяжелоранеными, лежавшими вплотную друг к другу. Мы поспешили прочь из этого места стонов, криков и предсмертных конвульсий – назад в мой одинокий окопчик! Но я заметил какое-то смутное движение в кустах на два часа. Посмотрел туда в бинокль и обнаружил русских! Сразу доложил об этом командиру. Так как я успел спуститься в свой пулеметный окоп, первые 105-мм снаряды просвистели у меня над головой и накрыли русских, сорвав намечавшуюся атаку еще до того, как она началась.
Сумерки опустились на изуродованное поле боя. Вскоре совсем стемнело. Стало холодно, и мои зубы невольно застучали, но я сидел у своего пулемета в пугающем мраке. Картины прошлого проносились в моем воспаленном воображении, изуродованные тела мертвых товарищей, бледное лицо умирающего Гебауэра. Но в то же самое время я отчетливо слышал, как шумно движутся русские ночные дозоры. Всю ночь они бродили поблизости, что-то разнюхивая и о чем-то переговариваясь громким шепотом.
Ближе к рассвету пришла смена. Рота немецкой армейской дивизии заняла наши позиции. Мы двинулись к своим автомобилям, чтобы отправиться на отдых – жалкие остатки того, что всего пару дней назад было полностью укомплектованной и прекрасно оснащенной ротой панцер-гренадеров СС.
Целую неделю после боя у Массова мои руки тряслись так сильно, что я даже не мог зажечь сигарету. А что случилось с ротой, которая сменила нас? Через несколько дней от нее не осталось ни одного человека!
Несколько благословенных дней мы отдыхали от боев, проверяли свое оружие и технику, полугусеничные транспортеры, пулеметы и писали письма. Вскоре в эту плодородную часть Померании должна была прийти весна. Каждый день в голубом небе ярко сияло солнце. Свежая зеленая трава уже начала пробиваться наружу. Здесь и там виднелись цветастые пятна анемонов и других цветов, ласточки метались вверх и вниз с радостными
