style="font-size:15px;"> – Здрав буди, Иван Федорович!
– Здравствуй. Заканчиваете?
– Еще пара сетей в затоне осталась.
– В леднике много рыбы скопилось?
– Воза на три будет.
– А сколь копченой?
– Белорыбицы коробов двадцать.
– Надобно сегодня же в Москву поезд снарядить. Поведу я сам, по два мужика на воз.
Фрол понимающе кивнул:
– Всею Москвою поминать князя будут?
– Да. А через сорок дён князь Симеон свое поставление тоже гульбой отпраздновать хочет.
– Понятно дело, надо… Люб он народу. Как и батюшка.
Рыбак многозначительно глянул на старшего, и тот понял немой вопрос. Едва заметно улыбнувшись, достал из кошеля две татарские серебряные монеты:
– Как возы снарядишь, купи всей артели пенного, тоже помяните.
Иван перевел взор на вытащенного наконец сома и добавил:
– И того борова поделите меж собой, пусть женки уху жирную да пироги с сомятиной на Вербное сготовят. Соскучились, поди, по скоромной пище?
Фрол хитро улыбнулся в черную бороду:
– Грешны, Федорович, чего таиться. Евдоким две седмицы назад сохатого загнать по насту сумел, дак мы того… мясную уху на стане хлебаем. Кости под лед, чтоб батюшка не узрел, а мясцо вовнутрь… Ничё, замолим! Бог простит, а нам на морозе стылой работой с одной кашей в животе тяжко заниматься, сам понимашь. А тебе спасибо, парни довольны будут. Мы за тобою, Федорович, как за каменной стеной!
– Ладно, ладно, – перебил польщенный Иван. – К обеду возы должны быть готовы. Смотри, чтоб отъезжающие шибко не набрались!
– Прослежу, все трезвые будут. Мы лучше в сулейки нальем да на ночлеге князя помянем.
– Принеси пару стерлядок, Алене захвачу! Возы к моему дому подгонишь…
Дома были только сын и племянник. Алена еще в сумерках уехала в Городищи в храм отстоять утреннюю службу. Федор чистил скребницей Карьку, Андрей же занимался своей любимой забавой: метал стрелы в отстоящий от него за полсотни саженей, уже изрядно изщепленный столб. Услышав про отъезд в Москву, запросился, чтобы дядя взял его с собою.
– А дом на кого оставлю? За мужиками кто приглядит? Не на рать собираюсь, Андрюха, погоди пока. Надоест еще по Руси-матушке мотаться.
– Какая ж рать может быть, дядя? Который год все вокруг замирены. Отпусти ты меня в дружину, хоть в Коломну к Онуфрию, хоть перед самим Вельяминовым слово замолвь. Ты ведь в мои годы уже Михайле Святому служил, сам баял!
Иван серьезно глянул на Андрея. Парень созрел, верно! И в плечах широк, и в брони на коня легко садится, и искусство боя сабельного от дяди изрядно перенять успел. А уж лук и арбалет в его руках промаха никогда не знали! Правду баял парень, пора ему настала крылья расправлять!
– Ладно, Андрюха, замолвлю за тебя слово перед боярином, попрошу, чтоб в молодшую дружину Вельяминовы взяли.
