умение и отвага этих свирепых северных язычников, каждый из которых в бою трех хороших ратников его дружины стоил.
А потому такое известие доверия не вызывает! Да как его принять-то?! Чтобы какие-то вонючие смерды…
– Сообщение верное, ваша милость, потому что весточек оттуда было три. – Кастелян заговорил быстро, стараясь предупредить назревшую гневную вспышку, которая ударила бы уже по нему самому. И поразила бы страшно – магнат побагровел лицом за пару биений сердца, превратившись на глазах чуть ли не в пыхнувшую жаром свеклу.
– Все наши люди сообщили про то! Но с опозданием, ибо орденцы дороги и тропы обложили «синими» и никого из Белогорья не выпускали, даже в Притулу. Прости меня, ваша милость, я сам только что узнал об этом и сразу же поспешил тебя известить.
– Такой вестью со света извести можно! – Сартский громко задышал, словно рыба, выброшенная безжалостным ловцом на берег, схватившись ладонью за грудь. Теперь магнат полностью поверил кастеляну и понял, что означала столь непонятная улыбка. Потому перестал считать, что тот решил поиздеваться над ним, а спросил уже привычно властным, но нарочито спокойным голосом:
– Как такое могло произойти, Ярослав?!
– Командор обманул всех, ваша милость! Прямо с перевала он отправил обратно в Белогорье два «копья», почти всех арбалетчиков и «синих», а также полсотни лучников. Более того, хирдманов опоили вином, куда подмешали какую-то отраву. И хотя те пили мало, но и этого оказалось достаточно – викинги ползали как сонные мухи, никто не успел в «волков» и «медведей» перекинуться от бешенства. Полторы сотни орденцев и белогорских мужиков их осыпали стрелами и болтами. А потом ударили конницей, у них там «копий» ведь удвоилось, и стоптали всех в грязь!
– Пся крев!
Сартский со всей силы ударил кулаком по столу – боль отрезвила магната и остудила вспыхнувший гнев. Пан сморщился, злобно прошипел, как кот при виде собаки, и посмотрел кастеляну прямо в глаза. Тот стойко выдержал пристальный взгляд, только на тонкие губы опять наползла странная давящая улыбка.
– Откуда у них полторы сотни «длинных» луков и арбалетов, Ярослав?! Где они их взяли, прах тебя подери?!
– Почти три сотни, ваша милость…
– Что?!
– Две сотни длинных тисовых брусков им купец Заволя вместе со стрелами и прочим снаряжением в Бяло Гуру привез. Да и с убитых воинов, что наших, что Завойского, они немало взяли. Но торговец привез мно…
– Старая сволочь! Хрен с хирдманами, я их и сам хотел позже всех вырезать! Но мы из-за него пять сотен злотых потеряли и Белогорья лишились. – Лицо магната пошло багровыми пятнами, и он произнес со страшной угрозой в голосе, жестокой и беспощадной:
– Я покараю этого пса! Где он сейчас?!
– В Кракове, – совершенно спокойно ответил Замосцкий, которого не испугал яростный блеск в глазах сюзерена. – Ты же знаешь, что чешский наместник короля Вацлава ему там сильно благоволит. А потому только с его соизволения купец поставил эти луки,
