через мертвенно-бледный шум.Я с корзинкой в руке в буран к приоткрытой двери спешу.
Чаша полная. Милый дом. Уберите трамвай, метро.
Знать не знаю, что там, потом, и не спрашиваю Таро.
Вот идет вторая зима. Нет в ней ни тебя, ни меня.
Я иду, горящий туман, я иду, гирлянды звенят,
я иду, фонари поют, я – кровоподтек сургуча.
Где-то теплится наш уют, ни двери в него, ни ключа.
Я иду по пояс в снегу и корзинку в руке держу.
Я найду тебя, я смогу, сквозь промозглую злую жуть,
крыты карты солёным льдом, русским матом, больной строкой.
помню: за поворотом дом, до него мне подать рукой,
и не будет теплопотерь. И на ёлке взойдёт звезда.
Мне открыли родную дверь. И сказали, ты никогда
здесь не жил. Я стою, тиха, и не знаю, куда теперь.
Это будет конец стиха, но не Бездны моей к тебе.
Почему так время летит, убегают дни в темноту.
Каждый, кто на меня глядит, погибает в моём аду,
где по-волчьи веками выть в разгромлённые города.
Оттого со мною не быть никому, нигде, никогда.
Почему так время летит, убегают дни в пустоту.
Почему так время летит, убегают дни в черноту.
Почему так время летит, убегают дни в темноту.
«В какой бы транспорт мы с тобой ни сели…»
В какой бы транспорт мы с тобой ни сели,
мы заново на детской карусели,
что, если сверху на нее взглянуть,
часы. И мы – у времени в плену.
За эти покатушки время мстит нам,
казалось бы, заядлым и маститым,
то ритм убыстрит то замедлит вдруг,
никто так просто не покинет круг.
Ты улетишь, и дни пойдут быстрее,
а я останусь, значит постарею.
Слова, окаменевшие во рту,
заменят сединою черноту.
Что самолет твой мягко приземлится,
Что ты себя швырнешь в родные лица,
Что следующие пять-семь минут
тебя в своих ладонях не сомнут,
что мне звонишь из собственного дома
ты, а не голос твоего фантома,
и что тебя не выключат, как свет,
мне никаких совсем гарантий нет.
Мне бы в твоем отсутствии недлинном
тебя создать из памятливой глины,
и спрятать до того, как ты придешь,
под первый же попавшийся мне дождь.
«То, о чем не напишут…»
То, о чем не напишут,
не снимут фильм,
не переплавят
в семеро звонких нот.
Если любовь – прыжок,
человек – дельфин.
Море – это границы
наоборот.
Чистая радость.
Дом, где живут цветы.
Музыка для оркестра. Не пары рук.
Солнцестояние.
Все это —
Тоже
Ты.
Линии двух бессмертий сомкнулись в круг.
Скольким сердцам
ты подарил их стук?
Каждое
