Что случилось? Где? Где охранники? Где Николай Павлович? Виант с трудом поднялся на ноги. И по ту сторону «малахитовой капсулы» никого нет. И-и-и… Ледяные мурашки дурного предчувствия забегали по затылку. На той стороне капсулы должен стоять прибор, такой, на штативе, с чёрной точкой по середине. Но его нет. Виант медленно повернул голову. Две капсулы на той стороне прохода как и прежде закрыты, но и возле них нет никаких приборов.
Господи! Неужели? Виант замер на месте, дыхание застопорилось. Мысль, невероятная догадка, бешеной пчелой закружилась в голове.
– Господи, только не это, не это… – Виант медленно, очень медленно, оглянулся.
«Малахитовый компьютер», великолепный барельеф в небольшом проходе между капсулами, больше не барельеф. А-а-а… Виант судорожно втянул в лёгкие воздух. А самый настоящий компьютер. Широкий экран светится. Вместо ярко-зелёного цвета и ярких полос липового малахита самое настоящее меню, на чёрном фоне зелёная таблица и зелёные строчки. Точно по середине экрана мигает, мигает, мигает прямоугольный курсор.
– Не-е-ет!!!
Виант рванул прочь от ожившего компьютера. Левое бедро смачно ударилось об угол капсулы, инерция едва не развернула Вианта прямо на центральном проходе.
– Только не это!!!
На полном ходу Виант врезался в дверь и, словно резиновый мячик, отскочил назад.
Дверь в «малахитовую комнату», которая так легко, так тихо открывалась. Но теперь… Словно не веря собственным глазам, Виант принялся шарить руками. Нет, всё точно, вместо входа на торцовой стене «малахитовой комнаты» появился барельеф. Вот прямоугольный косяк. А вот это должна была бы быть дверь, но её нет! Пальцы бессильно пытались, пытались, но так и не нащупали ни одной щели.
– Не хочу! Не буду! Выпустите меня отсюда!!!
Злоба, бессилие и ужас вскипели в душе. Виант принялся барабанить кулаками по барельефу, который ещё пять минут назад был дверью.
– Пожалуйста-а-а… – Виант сполз вниз, лицо упёрлось в «малахитовый» пол. – Зачем вы так.
Слёзы, горькие слёзы брызнули из глаз, Виант громогласно разрыдался. Отчаянье и ужас окончательно доконали его. Выхода нет, прохода нет, он здесь застрял. Навсегда.
– Не хочу! Не хочу! Не хочу! – словно душевнобольной Виант забился в истерике.
Эмоции, очень сильные, негативные эмоции, ядерным взрывом выжгли душу. Однако эмоции не могут длиться вечно. Наоборот – чем они сильнее, тем быстрее они сгорают. Виант затих, словно маленькая напуганная мышка он вжался в пол и свернулся калачиком.
Минуту, а может час, день, а может неделю Виант пролежал на «малахитовом» полу лицом вниз. Некогда раскалённые добела эмоции выпали чёрным пеплом, слёзы высохли. От неудобной позы затекли мышцы, по рукам и ногам разлилось неприятное покалывание. Виант перевернулся на спину, из груди вырвался тяжкий вздох. Ни истерика, ни вопли, ни удары кулаками в бывшую дверь не помогли. Медленно и осторожно,
