заполнить несколько пробелов в ее познаниях. Она говорила долго и замолчала не потому, что у нее закончились слова, а потому, что пересохло во рту. – Я вас предупреждала! – завершила она.
Кадар лежал рядом, опираясь на локти. Волосы его ерошил ветер. И он улыбался той улыбкой, от которой у нее все таяло внутри.
– Трудно найти более усердного и воодушевленного придворного астронома!
– Но, наверное, вы могли бы пригласить астронома более подготовленного.
– Который пересчитал бы звезды и зарисовал их положение с математической точностью. Мне больше нравится ваше описание звездного неба. Ночного неба, где живут мифологические существа. Романтического космоса, полного страсти и чудес. Мне очень повезло с выбором придворного астронома – большое вам спасибо.
Он снова улыбнулся. Их взгляды встретились. Он потянулся к ней и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Его пальцы коснулись ее шрама. Ее сердце учащенно забилось. Кончики его пальцев пролетели по щеке, по шее и остановились у основания горла. Она инстинктивно подалась к нему, и он сделал то же самое. Соприкоснулись плечи. Ноги… Его теплое дыхание на ее щеке. Она подняла руку к его лицу, повторяя его жест; погладила его по щеке, дотронулась до жесткой щетины на подбородке.
Он опустил голову и склонился к ней. Его губы были мягкими. Поцелуй – нежным. Вкус – соленым. Ей показалось, будто она растворяется в нем. Ее пальцы зарылись в его шелковистые волосы. Она разомкнула губы, робко отвечая на его поцелуй. Потом он вздохнул. Поднял голову. Они опустили руки. Отодвинулись друг от друга.
Что случилось? Был поцелуй или его не было?
Почему они поцеловались, хотя оба ясно дали понять, что этому не суждено случиться? Констанс рассеянно смотрела на море. Ее чувства находились в полном смятении.
– Не понимаю. Я знала, что я не должна так поступать, разум твердил, что это неправильно, но мое тело…
Кадар еле слышно произнес что-то на своем языке. Она рискнула покоситься на него.
– Ваша привычка повторять вслух мысли в том виде, в каком они приходят вам в голову, иногда бывает опасной.
– Что вы имеете в виду?
Он пригладил пальцами свою шевелюру.
– Констанс, от меня потребовалось большое усилие, чтобы прервать поцелуй. Когда вы сказали, что хотите… – Он замолчал и покачал головой. – Приказываю себе даже не думать о том, чего вы хотите, иначе мое тело… пожелает того, чего не должно желать.
– Вот как… – К собственному изумлению, она жалела, что Кадар проявил силу воли. Лучше бы он продолжил целовать ее. Их поцелуй, который на самом деле был лишь началом поцелуя, так восхитительно возбуждал, что в самом деле трудно было думать о чем-то другом, кроме того, во что он мог превратиться. Если не считать того, что еще могло бы быть, если бы она подвергла испытанию его силу воли, потянулась к нему и дотронулась губами до его губ, и… и тогда она узнает, что желает сделать его тело с ее телом.
Кадар
