своей бессовестности, а мама ничего не сказала, она только улыбнулась, но как-то чуть натянуто и, уходя уже в бабушкину комнату, еле слышно произнесла на глубоком выдохе, что очень рада за меня, а по поводу бабушки… чтобы я не беспокоилась – она сама справится. Я бросилась вслед за ней, схватила ее за плечи и шепотом, сквозь слезы просила прощения, клялась, что я никуда не поеду, называла себя бесчувственной дурой и неблагодарной дочерью, говорила, что мы всегда будем вместе и я никогда ее не оставлю одну. Мама сначала вообще никак не реагировала, а стояла как железное изваяние, потом чуть смягчилась, мы обе вернулись и сели на кушеточку в коридоре, дверь в бабушкину комнату была открыта. Я продолжала с чувством полнейшего раскаяния клясться маме в верности и ненавидела себя за минутную слабость и желание малодушно уехать во Францию, когда такое случилось в нашей семье. Мы держали друг друга за руки, мама сначала молчала, потом слезы потекли по ее щекам, она всхлипнула несколько раз и сказала, что всегда была уверена в своей дочери и всегда ее (то есть меня) любила, и теперь она еще раз поняла, какая я у нее прекрасная девочка, что самая лучшая дочь и она счастлива оттого, что я у нее есть.
И еще, что я стала очень умная, гораздо умнее ее, и она уже ничего не понимает в жизни, и я должна решить все, как считаю нужным, и только мое решение будет правильным и окончательным.
Непривычно тихая ночь сегодня, как будто все в мире прислушалось к нам и терпеливо давало нам с мамой выговориться и еще раз признаться друг другу в верности и любви, еще раз позволяло нам прислушаться к тончайшим внутренним ощущениям и насладиться слиянием наших трепетных душ. Несколько раз звонил телефон, но мы не подходили, а все разговаривали о том же самом, о том, что нам хорошо вместе и никому не может быть так хорошо, как нам, что большинство людей вовсе не способны понять тех наших тонких радостей, которые доступны только избранным, но так восхитительны!
Не знаю, сколько бы еще продолжались наши нежности, если бы не случилось то самое неожиданное, удивительное и, вероятно, многое в моей дальнейшей жизни поменявшее – наша Бабушка нас позвала. Целый месяц до этого бабушка не говорила. Сначала мы, конечно, подумали, что нам показалось, удивленно посмотрели друг на друга и поняли, что показалось нам обеим. Со всех ног мы кинулись к бабушке в комнату, она лежала на своей высокой кровати точно так, как мама ее положила, но только руки ее лежали иначе и по бабушкиным щекам текли слезы. Она плакала! Мы кинулись к ней, мама просила бабушку еще что-нибудь сказать, но бабушка молчала и только всхлипывала. Прошло несколько секунд… и она, подняв руку, вытерла себе слезы со щеки. Она двигала рукой! Мы с мамой посмотрели друг на друга так, как будто самое огромное счастье свалилось на нас совершенно неожиданно. Наверное, мы обе в этот момент подумали одно и то же. Мы были уверены, что сила нашей любви воскрешает бабушку, что наше чувство творит чудеса и мы такие молодцы, что правильно все решили и правильно все почувствовали. Мама
