смотрела, как Костя выбрался на уступ и уже метров через пять перестал быть заметен на фоне сине-фиолетовой стенки, потом обернулась к Никитину. Тот хмуро свёл брови, оглядывая обстановку в чаше.
– Мы не уйдём? – напряжённо спросила Лазарева.
Андрей не сразу ответил, думал. Пока тревоги в лежбище мутантов не было. Или, может быть, так казалось.
– Потеряем главного учёного, можем не возвращаться, – прошептала Анна.
Преувеличение было совсем не большим. Из всей команды важен только Бестужев. У Кости выбора – идти за ним или не идти, не было. Но кроме майора важны данные с камер и радаров – видеозапись и карта улья. Здесь приказ был понятнее некуда, так что Никитин кивнул Гурьеву:
– Эскорт для лейтенанта до выхода. Охрана собранных сведений. Лазарева, уходи.
– А вы? – Анна с тревогой взглянула на Андрея.
Никитин, все-таки решил подождать командира.
– Пятнадцать минут, – ответил он, – не придут, двинемся за вами.
Гриша кивнул Лазаревой и отполз назад:
– Ждём у выхода.
8.
Дмитрий выбрал одну из борт-площадок, открытых в прикорабельную конструкцию. В глубине сплетённого остями короткого коридора, виднелось пространство довольно большого отсека. На этом уровне из него выходили, как минимум три бортплощадки. Это только по одной стороне.
Внутри было видно металлический пол, но метра через три от входа серая поверхность тонула… в воде.
Нет, конечно, не в воде. Не здесь.
Бестужев сошёл с ости на борт-площадку, осторожно двинулся вперёд, рассматривая внутреннее содержимое отсека. То, что он видел впереди, было субстанцией улья, но жидкой и бесцветной. Абсолютно прозрачная, как вода, она не скрывала уходящее глубоко вниз, полностью затопленное помещение.
Дмитрий миновал проем входа в корабль и, оказавшись внутри, замер. Сердце сжалось. Стало таким маленьким, что грудь опустела. Казалось, воздух заполнил тело, и он будто оказался в невесомости. Беспомощным…
В центре помещения на металлическом возвышении лежал Альфа. Бестужев не увидел его издалека, потому что кожа насыщенного серо-зелёного цвета с блестящими прожилками, делала монстра незаметным на фоне остального металла.
Если бы не дыхание, едва заметно поднимающее мощную грудь, его можно было бы принять за детально обточенный, похожий на живой оригинал железный монумент в огромном круглом зале корабля. Отчётливо был виден каждый позвонок на изогнутом позвоночнике и поблёскивающие чешуи брони на спине, груди и лапах.
Альфа спал. У себя дома, на своём нагретом месте.
Дмитрий всё стоял. На какое-то мгновение контроль был потерян. Резко заныла боль в ногах. Та самая, из-за которой полгода назад он не смог выбраться из-под завала. Из-за которой просто смотрел, как разрываются на части те, кого он любил. Но тогда боль была реальна, потому что мышцы были вспаханы и оторваны от костей. А сейчас…
Бестужев опустил
