северный, – предложила Рита. – Ещё час будет свободен, можете закончить там.
– Спасибо, попробуем.
Вероника вошла в чёрный зал, огляделась.
– Тут интересно, – сказала она и прислушалась к эху.
У студийных помещений при всём несомненном удобстве есть недостаток: их легко опознать. Не только интерьеры с зеркалами, кроватями, ваннами – даже стены и фанерные кубы в пустых залах имеют своё лицо. Взглянет на снимок кто-то мало-мальски опытный и уверенно скажет: это было здесь. Олег и сам за два года, вовсе не стараясь, научился определять известные в городе места. Только с этим залом время от времени промахивался, за что его и любил.
Зал был просторный, вытянутый. Дощатый пол, четыре источника импульсного света, три постоянного. Разнообразные насадки, от тубусов до двухметрового октобокса. Длинные стены, кирпичная и рельефно оштукатуренная, при желании затягивались тёмно-серой тканью. Непроглядно чёрным был ближний ко входу конец. В дальнем Андрей, новый управляющий, устроил комнату в стиле прованс: пастельные стены, стол из состаренного дуба, пуф, обитый тканью с морским узором, полосатая циновка на полу. Стена с единственным в зале окном, справа от торца, – бутафорская, за ней находилось пространство шириной метра полтора, место для искусственного солнца.
Олег сразу удалился в этот закуток.
– Надо пользоваться, – сказал оттуда. – Через месяц разберут и сделают что-то другое.
Настроил постоянный источник, включил дымовую машину. Когда вышел, Вероника уже переменила брюки и свитер на коротенькое светлое платье.
– Садись, будь хозяйкой, – проводил он её за стол.
Ника сбросила тапки, подогнула под себя босую ногу.
– Как почувствуешь, что готова к задуманному, дай знать, – сказал Олег.
– Хорошо.
– Но не заставляй себя. Если не почувствуешь и всю дорогу будешь в этом платьице, я не обижусь. Придём в другой раз.
– Нет, я соберусь, – тихо ответила Вероника.
Олег поставил на стол глиняную кружку с чаем, прихваченную из администраторской. Рядом положил взятое из дома зимнее яблоко и громадную книгу – чуть ли не весь Пушкин в одном потрёпанном томе 1952 года издания.
– Там «Мадона» с одной «н», представляешь? – сказал он. – Оказывается, так писали.
Ника взвесила книжищу в руках, полистала и что-то нашла.
– Что, если не секрет?
– «Метель».
– Понял.
Олег открыл свою музыку, запустил «Отзвуки вальса». Затем установил фотоаппарат на штатив и выключил свет под потолком.
– Выдержки будут длинные, до одной десятой секунды. Держись естественно, будто меня нет, и по команде «Стоп!» чуть-чуть замирай.
Он начал работать, между делом советуя, как повернуться, куда посмотреть. Когда прогрелась машина, напустил в комнату дыма, тщательно размешал его в воздухе и вернулся к фотоаппарату. Теперь получалось нежнее, комната и сама Вероника словно таяли в рассветных лучах.
– Читай
