постаревший и на всю жизнь обидевшийся…
С Дмитрием Лаврушиным приключилось другое. Молодой парень только что вернулся из армии, устроился работать в инкассацию. И в день своего рождения во время маршрута, будучи сборщиком, пришел в магазин, в комнату кассира, где никого не застал, зато на столе лежала инкассаторская сумка – опломбированная, приготовленная к сдаче. Лаврушин – хвать сумку себе за пазуху и, никем не замеченный – обратно в машину. Старшему маршрута сказал, мол, пришел на точку, а там нет никого, на что старший распорядился заехать в магазин повторно часика через два, чтобы безалаберный кассир впредь знал, что отлучаться со своего места нельзя, а инкассатора надо ожидать как манну небесную.
За пазухой сумку долго не продержишь, и уже при подходе к следующему магазину Лаврушин бросил ее в кусты, надеясь забрать после работы. Что, собственно, и сделал, только при этом был задержан милицией. Безалаберный кассир хоть и накосячил, но, обнаружив пропажу сумки с немалыми деньгами, доложил куда надо, а милицейские работники проявили редкую расторопность, похитителя вычислили и взяли с поличным, в то время когда тот, дурак, после выпивона с коллегами за свой день рождения взял такси и поехал эту самую сумку, брошенную в кусты, забирать…
– Хочешь, поедем на суд вместе, – предложил Виктор, вкратце рассказав эту историю Никите. – Приобщишься, так сказать, к будням московских инкассаторов.
– Мне свои милицейские будни уже вот где, – показал тот себе на горло.
– Не. У нас прикольней. Я вот к тебе когда приезжал? В понедельник? Да. А перед этим, в воскресенье, моим напарником был некий товарищ Козлов. Так он после смены домой пришел и копыта отбросил. А только вчера приехал ко мне Джон Маленький. Помнишь – на рыбалку вместе ездили?
– Конечно, помню.
– Так он, когда от меня вышел, типа под машину попал. Живой, слава богу, но в больнице. – Виктор поймал себя на мысли, что напрасно все это рассказывает. – А сегодня – видишь – суд. А вечером будем с Михалычем водку пить за осужденного, так сказать, другана. Такие вот будни человека опасной профессии.
Дмитрий Лаврушин, конечно же, был виноват. Но парня было по-человечески жаль. Собравшиеся в зале суда инкассаторы ему сочувствовали, мол, дурень ты, Лаврушин, так по-глупому попал. Хотя и воровать было нефиг…
Однажды Виктор, работая утром на маршруте, обслуживающем сберкассы, привез в одну из них деньги, кассирша-бабулька их приняла, накладную по всем правилам оформила, пустую сумку ему вернула, и типа до свидания. Только вот сумка оказалась не совсем пустая – забыла бабулька вытащить одну пачку денег – сто купюр достоинством по двадцать пять рублей, другими словами – две с половины тысячи. Это равнялось примерно годовой зарплате Виктора.
Он нащупал пачку, когда возвращался в машину и свертывал сумку, но присвоить себе деньги даже в мыслях не возникло. Вернулся
