style="font-size:15px;"> Ее тело само шептало, как хочет меня. Да в принципе нажравшаяся девица сейчас вообще любого захочет с нормальным членом и железным стояком. Лишь бы трахнул качественно.
Поэтому отходить от русской цыпочки было чревато. Сегодня это гнездышко мое, а если повезет, то вместе с ней еще и бабкино наследство.
Вмиг я представил перекошенную рожу Клауса, когда он поймет, что я его обошел. И не просто обошел, а прикинувшись им же.
– Так о чем ты хотела поговорить? – крикнул Кларе, высвобождая руку из ее цепких наманикюренных пальчиков.
Она обиженно надула губки, потому что раньше я с ней такого не позволял. Все же она была очень нежной и мягкой партнершей. Очень ласковой, прямо как я люблю. Сейчас же я проявлял пусть и небольшую, но грубость.
– Кто эта русская? – спросила она, скрещивая руки на груди.
Отвечать или нет? Однозначно нет. Вряд ли Клару обрадует новость о том, что Елена может оказаться моей потенциальной женой. И хотя на это вакантное место хозяйка клуба никогда не претендовала, но определенная ревность с ее стороны все же присутствовала.
– Внучка одной знакомой. Попросили приглядеть.
– Приглядеть или трахнуть? – Ее кошачьи глаза нехорошо сощурились, и она опустила взгляд в район моего ремня. Там уже с час угадывался напряженный стояк.
– Одно другому не мешает. – Было бы глупо отрицать очевидное. Русскую я хотел до звона в яйцах, аж в глазах туманилось, когда она прижималась ко мне во время танцев и терлась своими сиськами. А эти стоящие сосочки, которые, казалось, вот-вот пропорят материю платья.
Она, наверное, вообще без башни, если не носила белье под таким нарядом. При мысли, что снизу на Лене трусиков тоже может не оказаться, в штанах стало еще теснее. В этот момент я впервые позавидовал любви Клауса к брюкам. Под ними стояк ощущался не столь болезненно, как под плотными джинсами. Аж выть хочется.
Клара вдруг неожиданно усмехнулась, глядя куда-то мне за спину:
– Тогда дерьмовая из тебя нянька. Сейчас уведут твою туристку.
Я обернулся и выматерился сквозь зубы.
Негрила, еще минуту назад тусовавшийся у стойки, уже вовсю терся у Елены и, кажется, пытался ее куда-то утащить.
– Сука, – ругнулся я больше на ситуацию, нежели на кого-то конкретного, и ломанулся вызволять детку.
Она как-то вяло перебирала ногами, идти никуда не хотела, тем более с неизвестным плодом любви гамадрила с макакой, но в целом вела себя более чем пассивно. Если бы я сам лично не контролировал все напитки, которые она пила, подумал бы, что ее накачали наркотой. Вот только девчонка была вдрызг пьяна и словно спала на ходу.
– Сука! – еще раз бросил, проламывая путь к ней через танцпол.
До этого момента я был уверен, что русская умеет пить. Что все русские умеют пить и вообще с рождения знают два слова: водка и балалайка. А потом выучивают третье: матрешка. Поэтому даже в мыслях не мог предположить, что она нажрется до беспамятства.
– Какие-то
