постоянно падают, а значит, наши доходы уменьшаются. И, самое главное, растущая конкуренция. Я в этом бизнесе уже десять лет, начинал с малого, можно сказать, был мальчиком на побегушках. Мне потребовалось немало усилий для того, чтобы стать тем, кем я стал сейчас. Мое нынешнее положение далось мне потом и кровью. В этом бизнесе слабаки не выживают. Когда я достиг сегодняшних высот, под моим контролем находился один из крупнейших районов Лос-Анджелеса. И никто не осмеливался вставать на моем пути. Никто даже не мог и помышлять о том, чтобы попытаться перейти мне дорогу. И что же, теперь вдруг, откуда не возьмись, повылазили какие-то твари, какие-то жалкие козявки, которые вдруг объявили себя новыми хозяевами города. Они осмеливаются устраивать передел собственности, перераспределение территории, которая уже распределена ни одно десятилетие. И я, законный наследник своего предшественника, который сам назначил меня своим приемником, должен сдавать свои позиции, и забиваться в нору, как трусливый кролик. У этих шакалов хватает наглости заявить о том, что я должен уйти из бизнеса, передать его другим. Они заявляют, что мое время кончилось, и что новые хозяева города меня здесь больше не потерпят. Они смеют мне даже угрожать физической расправой. Но эти ползучие твари не на того напали, я покажу им кто здесь есть кто.
– Вы говорите об Эрле Таккере? – подал голос Херц.
– Да, об этом вонючем Эрле Таккере, который не просто хочет части моей доли, а желает отобрать весь мой бизнес, разорить меня. Этот жалкий выскочка, приехавший сюда откуда-то из Техаса, и заявляющий о своих правах на мою территорию.
Да, это было возмутительно, это было недопустимо, но в глубине своей души все присутствующие уже смирились с этим, как с неизбежным. Конечно, можно было самим попытаться устранить Таккера, но это означало бы войну между наркокартелями, а Таккер был слишком силен, за ним была большая поддержка. И его люди славились особыми жестокостями. Признаться, и Херц, и Скеррит их очень боялись. Наверное, их боялся и сам Рони Дитрих, но он не показывал виду, и не желал сдаваться.
– И вы полагаете, что эта штука, этот синтетик способен решить нашу проблему? – хмуро спросил Чак.
– Я уверен в этом. Уинстон Смит ручается, что его создание способно это сделать. Он утверждает, что синтетик разрабатывался специально как универсальное оружие, как боевой робот, солдат и убийца, которому не страшны никакие преграды, и которого невозможно остановить стрелковым оружием.
– Тогда почему военные отказались финансировать этот проект?
– Потому что он показался им слишком фантастическим, и они не поверили в него.
– Ясное дело, – вмешался Херц. – Я бы тоже на их месте не поверил.
– И, тем не менее, именно ты и предложил мне Уинстона Смита. – Дитрих вперил леденящий взгляд в Херца.
– Да, я. Но ведь это вы сами заговорили о невозможном, о той силе, которая способна устранить все наши препятствия.
Рони затушил окурок в пепельнице.
