но пока еще являлся элементом местной системы экономики и мобильности, определявшей векторы, сезоны и способы его транспортировки, формы упаковки и т. д. В последней четверти XVIII в. параллельно с хлопком в воловьих повозках на лошадях, слонах, верблюдах, в паланкинах, в руках пеших путников стали двигаться предметы совсем иного рода – приборы и исписанные непонятными для местных жителей словами и знаками листы, которые начали формировать материальную и мобильную культуру чужеземцев. Именно эти вещи стали функционально важными для формализации связей между знанием и пространством и материализации властного потенциала европейских соседей нагпурских раджей. Однако мобильность этих предметов была изрядно затруднена отсутствием добротной, удобной и безопасной дорожной инфраструктуры. Одновременно совсем иные инструменты, механизмы и станки начали формировать в метрополии новую модель экономики, жизнеспособность которой определялась категориями свободной конкуренции и больших чисел (неожиданно ставших огромными объемов производства, товарооборота, грузоподъемности и т. д.). «Увиденный» на полях Центральной Индии хлопок и технологические новинки в текстильной отрасли Ланкашира в самом ближайшем будущем свяжут эти два региона мира прочными нитями.
Часть II
1803–1830: посланники
Глава 1
Британские резиденты при нагпурском дворе: инвентаризация угодий, доходов, расходов
Маунтстюарт Элфинстон
Лишившись по Деоганскому договору значительной части своих земель, Нагпурское княжество оказалось почти полностью окруженным владениями Ост-Индской компании и ее союзника низама Хайдарабада. С 1803 г. начался новый этап взаимоотношений между Компанией и Бхосле, который характеризовался утратой последними прежнего статуса равного партнера. Как пишет Х. Н. Синха, в первый период «британцы воспринимали Нагпурское княжество, используя слова У. Хейстингса, как „одно из наиболее влиятельных государств среди маратхских“, а его правителя, по выражению Г. Т. Колбрука, как „претендующего на роль арбитра между всеми властителями Индостана“» [Синха 1950: x]. Теперь же британцы снисходили до того, чтобы считать, что «Рагхуджи должен продолжать оставаться влиятельной силой в Индии, при условии, что он следует статьям мирного договора и исполняет возложенные на него обязательства» [Там же: 4]. Последняя цитата – это слова Артура Уэлсли из письма своему молодому 24-летнему помощнику по политическим вопросам и переводчику с персидского Маунтстюарту Элфинстону, которого он спешно направил в Нагпур в качестве временно исполняющего обязанности резидента до прибытия постоянного представителя Дж. Уэбба.
Письмо было написано 24 декабря 1803 г., на следующий день после подписания договора в Деогаоне и содержало инструкции для резидента, где среди прочего говорилось о необходимости «собирать максимально
