облигаций оказывали серьезное пагубное воздействие. Именно поэтому курс облигаций имел дополнительное значение, о котором редко задумываются историки. Можно сказать, что курс облигаций играл роль своего рода опроса общественного мнения, хотя по современным, демократическим меркам такой опрос можно считать в высшей степени нерепрезентативным. Участие в таком опросе могли принимать только богатые – «капиталисты». Правда, и саму политическую жизнь в XIX в. трудно назвать демократической. В самом деле, держателями государственных облигаций были, грубо говоря, те же люди, которые вершили политику, хотя иногда возникало напряжение между собственниками, чьи активы главным образом заключались в земле или объектах недвижимости, и держателями облигаций, чьи портфели состояли главным образом из ценных бумаг. Таким образом, эти капиталисты представляли в большой степени политический класс Европы, и их мнения имели вес в социально неоднородном, недемократическом обществе. Государство, где инвесторы назначали повышенную цену на государственные облигации, могло чувствовать себя в безопасности. Если же инвесторы спешили избавиться от государственных облигаций, было ясно, что текущее правительство доживает последние дни и проживает последние деньги.
Неоспоримым достоинством рынка облигаций можно считать то, что к нему рано или поздно обращались практически все страны (к которым с течением времени добавлялись все новые молодые национальные государства и колонии); и большинство государств имело рыночные долги в немалых размерах. Переменчивая судьба государственных облигаций позволяет изучать политическую историю того периода, так сказать, изнутри. Кроме того, государственные облигации являются важным фактором для понимания размера и границ власти такого банка, как банк Ротшильдов, который на протяжении почти всего XIX в. определял рыночную политику для таких облигаций. Более того, изменив существующую систему, в результате чего государства стали занимать деньги для того, чтобы государственные облигации пользовались большим спросом, Ротшильды на самом деле создали международный рынок облигаций в его современном виде. Уже в 1830 г. один немецкий писатель заметил, как благодаря новшествам в виде облигаций, введенных Ротшильдами после 1818 г., «каждый обладатель государственных бумаг [может]… собирать проценты к своему удобству в нескольких различных местах без всякого труда. Дом Ротшильдов во Франкфурте выплачивает проценты по австрийским «металликам», неаполитанским «рентам» и англо-неаполитанским облигациям в Лондоне, Неаполе или Париже – где это удобно».
Таким образом, ядро данной книги – международный рынок облигаций, для развития которого Ротшильды сделали немало. Значительное внимание уделено также другим формам финансирования, которыми они занимались: торговле слитками и аффинажу, акцептованию и дисконту коммерческих векселей, прямой торговле предметами потребления, обмену валюты,
