Сэмми – это Саманта, она девочка. Учительница приняла меня за мальчика!
– А ты вот так и одеваешься, когда ходишь в школу?
– Не совсем. Это я…
Ответ повис в воздухе, и лицо девочки порозовело, словно роза раскрыла лепестки. Спаситель понял, что переодевание в мальчика предназначено для него одного.
– И вот что еще я хотела вам рассказать. На латыни я познакомилась с девочкой из параллельного класса «Б» – у нас с ними совместный урок. Вы ее знаете, с Алисой Рошто.
Спаситель пробормотал привычное «так-так-так», давая себе время подумать, стоит ли подтверждать, что он знает Алису, дочку Луизы Рошто, молодой женщины, с которой они собирались в скором времени начать совместную жизнь.
– Вы же друг ее мамы, – настаивала Элла.
– Не перешагивай границу ЛЖ.
– ЛЖ?
– Личной жизни.
Это было напоминание: здесь они занимаются психотерапией, лечением, их беседы вовсе не дружеская болтовня о чем попало. Элла немного обиделась, насупилась, но все-таки вскоре заговорила:
– В любом случае мне эта девочка не понравилась. Мне никто не нравится из тех, кто занимается латынью. Они смеются над учительницей у нее за спиной.
– Если я правильно запомнил, это та самая учительница, которая в прошлом году наводила на тебя ужас.
Элла однажды во время урока латыни чуть в обморок не упала от страха. Из-за таких истерических реакций школьная медсестра и заподозрила у нее школьную фобию.
– А теперь я обожаю мадам Нозьер, – восторженно объявила Элла.
– Так зовут вашу латинистку?
– Да. Она замечательная. Она так рассказывает про Древний Рим! А когда говорила про смерть Цицерона, я даже заплакала, ведь ему отрубили правую руку и голову! А девчонки надо мной смеялись. Кое-кто с тех пор меня дразнит, называют «Не ква».
– Почему «Не ква»?
– Шутка такая. Из-за хита «Цицерон не квадрат»[3]. Иду, а они шипят у меня за спиной: «Не ква, Не ква». Они подлые.
Элла передернула плечами, отряхиваясь от девчоночьей подлости. Лицо у нее стало грустным. Начавшийся учебный год сулил ей мало хорошего. Но в следующую минуту она расцвела улыбкой: детская переменчивость настроений ее еще не покинула.
– Я хотела показать вам свой роман!
– Тот, что читала в приемной?
– Нет, я читала «Франсуа-найденыша», которого вы мне подарили. Помните, да? Вы мне сказали, что, когда были подростком, любили эту книгу, а ребята смеялись и говорили, что у вас девчоночьи вкусы. – Элла помолчала и выпустила заготовленную стрелу. – Это вы говорили не о личной жизни, нет?
– О личной. Но как психолог я небезгрешен.
– Что это значит?
– Это значит, что я могу ошибаться. И ошибаюсь. Так что извини меня, пожалуйста.
Сердце
Модная в семидесятые годы песня Пьеро
