Боб поднял рычажок освобождения затвора, и тяжелая деталь плавно устремилась вперед, снова обволакивая ствол. Взяв пистолет в руку, он всмотрелся в крошечную прорезь прицела: для того чтобы получить от этого оружия максимум, требовалось обладать определенным талантом.
Кобуры не было, поскольку тот, кто припрятал пистолет, прекрасно понимал, что кожа, будучи веществом органическим, со временем разложится, даже в отсутствие влаги.
Положив пистолет на стол, Боб перешел к следующей реликвии мира огнестрельного оружия 1934 года. Извлеченная из промасленной тряпки, она оказалась своеобразным цилиндром, выточенным на токарном станке умелым мастером. Отличная работа, тяжелая скульптура, вырезанная из цельного куска прочной стали. Штуковина отдаленно напоминала японскую гранату, только полую. С обеих сторон в ней были просверлены вдоль отверстия диаметром примерно три десятых дюйма. С одного конца отверстие сжималось в конус, вероятно, служивший дулом; с другой стороны изнутри были умело нанесены четкие витки резьбы, чтобы штуковину можно было надежно навернуть на ствол того оружия, которому она должна была помогать. Цилиндр был рассечен двенадцатью разрезами, строго параллельными друг другу; все углы идеально спрямлены до девяноста градусов.
– Доводилось видеть что-либо подобное?
– Не совсем. Похоже на принадлежность к автоматическому оружию, дульный тормоз или что-то в таком духе. Разрезы выпускают раскаленные пороховые газы вверх, и их реактивный импульс опускает дуло вниз. Такие есть у большинства автоматов. Но эта на удивление большая. Быть может, от японского или французского автомата, бельгийского или чешского; думаю, Чарльз принес его домой с войны.
– Что эта штуковина здесь делает?
– Будь я проклят, если знаю, – пробормотал Боб.
Отложив цилиндр, он изучил купюру. На ней был портрет импозантного Гровера Кливленда, и зеленый оборот был чуть светлее привычного. Все ноли после единицы выглядели какими-то фальшивыми, особенно по углам, где им приходилось искривляться, чтобы поместиться на купюре. Кто-то предусмотрительно поместил купюру в запечатанный пакетик, чтобы ее не испачкала грязь двадцать первого столетия. Кассир отдал купюру грабителю, державшему его под прицелом. Иного и быть не могло, ведь так? Затем ее куда-то отложили, скорее всего, на случай бегства, если кому-то придется шевелиться быстро и у него не будет времени собраться. А может быть, это была награбленная добыча, отобранная Чарльзом у крупного игрока из Хот-Спрингс, которого он хорошенько тряхнул или обнаружил мертвым, или какие-то другие неучтенные деньги, которых, как рассудил Чарльз, никто не хватится… Он отложил их на черный день, уверенный в том, что никто даже не станет их искать. Но необычайно крупный номинал позволил бы легко обнаружить происхождение купюры, отследить ее, посему ценность ее была значительно меньше своей нарицательной стоимости, поскольку
