и утро,пока совсем уж не устал.
Но целовать их всё хотелось.
В любви не может быть предел,
когда листва и та зарделась,
и куст от счастья заалел.
«Постарела липа…»
Постарела липа,
да и я не молод.
Всем ветрам открыта,
пробирает холод.
А стоит и дюжит,
лишь кора морщинит,
потому что нужен
дух её лощине.
Потому что корни
соком напитали,
что б жила на воле,
хоть и листья спали,
Хоть они слетели —
новые родятся.
На лесной постели
можно разгуляться.
Но стареет липа.
Я и то не молод.
Всем ветрам открыта,
пробирает холод.
Но живём и можем,
но живём, не тужим.
Каждый что-то должен
и кому-то нужен.
Русь осенняя
Рыжеет осень постепенно,
снимая зелени окраску,
и принося в леса на смену
всех красок лиственную сказку.
Задует ветер, оживляя
едва прилёгший на земь лист,
и вот уж их несётся стая.
Ты не мешай.
Посторонись.
Они танцуют, и понятно:
у них веселье началось.
Им так приятна неопрятность,
растрёпанность осенних кос.
Кружатся, вьются и хохочут.
Не удержать веселья прыть.
И кто же с ними не захочет
в обнимку тоже закружить?
Но стихло.
Только раз последний
прорвался ветер в лес и сник.
И словно осени наследник,
шурша листвой, идёт лесник.
Кружились листья не напрасно.
Леса в порядке и поля.
Разнообразна и прекрасна
ты, Русь осенняя моя.
«Лесные щёки пожелтели…»
Лесные щёки пожелтели,
пунцовой краской налились,
и пролегли густые тени,
устало опускаясь вниз.
Осенний лес стареет быстро.
Всё реже птичьи голоса.
Лишь кое-где порою выстрел
взгремит, и скатится роса.
«Люблю октябрьское море…»
Люблю октябрьское море:
ещё и солнце жаром пышет,
а ветер в облаках узорно
стихи пером осенним пишет.
Нечётки рифмы, неспокойны,
в свободный стих плывут лениво,
как будто в чистом поле кони
прядут по ветру белы гривы.
И также катится неспешно
волна, поплёвывая пеной,
средь волн других гуляет пешкой,
на берег выйдет королевой.
Взметнётся к небу полным ростом
и плечи голые расправит,
чтобы, шипя, согнуться грозно…
Малыш, смеясь, бегом уж к маме
от набегающей стихии,
что догоняет языками,
и тянет силою нехилой,
смывая почву под ногами.
Но
