себя… Йен поскорее задушил эту мысль, словно ядовитую змею.
– То была идея дядюшки Джейми. – Он развел руками, выражая все свое негодование. – Надо же было дать ребенку имя, понимаешь? Вот я и вызвался. Ради семейной чести.
– Ради семейной чести, – скептически повторила Рэйчел. – Кто бы сомневался. А потом…
– Потом мы поняли, что это и был Роджер Мак, только он взял себе другое имя, Маккензи, поэтому мы его не узнали. И мы отправились его вызволять, – торопливо договорил он.
К тому времени, когда Йен завершил рассказ, кульминацией которого стало его добровольное решение занять место убитого в схватке индейца (включая ритуальное омовение в реке, когда женщины могавков отдраили все его тело песком, убирая белую кожу, сбривание волос и нанесение татуировки), он уж было решил, что женитьба на Эмили станет лишь незначительным штрихом в общей картине.
Увы.
– Я… – Он запнулся, осознав, что разговор может оказаться куда тяжелее, чем казалось.
Йен в страхе посмотрел на Рэйчел. Однако она по-прежнему не сводила с него глаз, хотя краснота вокруг губ казалась ярче, потому что девушка заметно побелела.
– Я… я не был девственником, когда мы поженились, – ляпнул он.
Рэйчел снова вскинула брови
– По правде, я не знаю, о чем еще спрашивать, – сказала она, изучая его с тем же выражением, с каким тетушка Клэр обычно глядит на очередной жуткий нарыв: немного завороженно и не с отвращением, а твердой решимостью во что бы то ни стало разделаться с этой дрянью.
Йену оставалось лишь надеяться, что Рэйчел не решит удалить его из своей жизни, как бородавку или гангренозный палец.
– Я… расскажу все, что хочешь, – смело заявил он. – Все, что угодно.
– Какая щедрость, – усмехнулась та. – А я, пожалуй, соглашусь. И даже отвечу тем же. Не хочешь узнать, девственница ли я?
У Йена отвисла челюсть.
– А разве нет? – хрипло выдавил он.
– Девственница, – заверила та, едва ли не покатываясь со смеху. – А ты что, сомневаешься?
– Нет же! – Кровь бросилась ему в лицо. – Любой, кто на тебя посмотрит, сразу поймет, что ты… что ты… добродетельная женщина, – завершил он с облегчением, подобрав-таки подходящее слово.
– Меня вполне могли изнасиловать, – веско заметила она. – Тогда я была бы уже… не столь добродетельна?
– Я… м-м-м… Нет, наверное, вовсе нет…
Йен знал, что многие считают изнасилованных женщин распутницами. И Рэйчел тоже это знала. Он вконец запутался; она видела его замешательство и с трудом сдерживала смех.
Наконец Йен расправил плечи, вздохнул и поймал ее взгляд.
– Хочешь услышать о каждой женщине, с которой я делил постель? Я расскажу. Ни одну из них я не брал силой… Правда, почти все были шлюхами. Но я никакую заразу от них не подцепил! – торопливо заверил он.
Рэйчел задумалась.
