в божеский вид привести. Мы тут среди трофеев денег взяли – сто пятьдесят шесть марок и более тысячи рублей. Есть мысль, как распорядиться?
– Марки я бы вообще светить не стал, а вот червонцы могут и пригодиться, только надо получше прикинуть, как и для чего. У тебя какие мысли?
– Как думаешь, наши до зимы вернутся?
– Ну ты хватил – если только к следующей.
– Вот и я так думаю, а зимой без теплых вещей и продуктов хана.
– Так это к гадалке не ходи.
– Как думаешь, что будет, если мы ревизиями начнем заниматься?
– Тож ходить далеко не надо – сдадут.
– Потому и покумекай, как нам и рыбку съесть, и костью не подавиться. Если нас будет десяток, то перебьемся, а представь, что полсотни или поболе… Ну, и еще одно дело – неприятное. Надо тебе в Полоцк ехать, представиться новой власти на предмет занятия административной должности.
– Ты на что, командир, меня подписываешь?
– А кому сейчас легко? Ты от советской власти пострадавший? Пострадавший. Так что надо, Кузьма, надо! Мы перестрахуемся – я тебе приказ выпишу, или издам, не знаю, как правильно, но учти – приказ будет только в одном экземпляре, спрячь так, чтобы ни одна немецкая собака не сыскала. Если с отрядом что случится, не хочу никого подставлять.
– А если со мной что случится, так в глазах людей врагом и останусь?
– Если жив останусь, слово даю, сделаю, что могу, ну а если… не обессудь.
– Блин! Вот как увидел тебя, командир, в первый раз, так и понял – вот тебе и вестник на коне бледном.
– Ага, сейчас только косу достану. Отставить лирику. Еще что есть? Если нет, тогда к тебе еще дело – сам займись или Николая пришли, но мне нужно научить бойцов по лесу ходить, а то прямо стадо слонов какое-то. Да и сам такой же.
– Вот тут я тебя огорчу – ничего не получится, на твердой подошве в этом году никто из вас правильно не пойдет. Единственно, что могу предложить, – онучи из плотной кожи. Частично поможет, но если придется бежать – ноги посбиваешь враз. Кольку пришлю, но на чудо не надейся.
– Хорошо, на этом и остановимся. Да, чуть не забыл, как в город поедешь, самогонки возьми, да почище, и копченостей каких.
– Вот уж как власти подмазывать, ты, командир, меня не учи, все они одним миром мазаны.
Утро красит нежным светом… И правда, день начался хорошо – с громкого ора старшины. Ну а чего бы ему не орать – просыпается, значит, начальник караула, а рядом с ним пацан сидит, семечки лузгает да дровишки в костер подкидывает, чтобы служивые не замерзли, вдруг простудятся, а это урон боеспособности отряда. Считаем, что первый урок преподан, и теперь злой старшина ни с кого не слезет, пока не реабилитируется. Вот, уже онучи мотают. Положим, не слишком сложное занятие, особенно для тех, кто знаком с портянками и обмотками. А вот дальше пошло веселее. Я, конечно, понимаю, что пальцем по пеньку – это больно, но матом при ребенке ругаться совсем не дело. Ровно на три наряда потянуло, причем не
