Пальцы Гарриет, державшие фонарь, дрожали, но она твердо стояла на своем. – По-видимому, вы нарочно пытаетесь запугать меня, сэр.
– Вы чертовски проницательны. – Он притянул ее за шею. Гарриет почувствовала грубую кожу его перчатки.
Она разгадала его намерения, но бежать было уже поздно. Огненные, львиные глаза Гидеона полыхали под темными сводами ресниц. Его губы впились в ее губы во всепоглощающем поцелуе.
Мгновение, показавшееся ей целой вечностью, Гарриет не двигалась. Она была не в силах ни пошевелиться, ни подумать о чем-то. Ничто из пережитого ею за двадцать четыре с половиной года не могло сравниться с этим поцелуем.
Гидеон тяжело застонал, стон отозвался глубоко в его груди. Его огромная рука с удивительной нежностью погладила ее шею, большой палец очертил плавные линии подбородка. Гидеон все теснее прижимал ее к своему горячему телу. Тяжелое пальто накрыло ее ноги.
Казалось, еще немного – и она задохнется. Едва она оправилась от первого потрясения, как нарастающее восхищение неудержимой лавиной захватило ее.
Она даже не заметила, как Гидеон взял фонарь из ее мягких, податливых пальцев.
Гарриет бессознательно протянула руки к его плечам и сжала пальцами плотную ткань его пальто. Она сама не понимала, пытается ли его оттолкнуть или, наоборот, приблизить. Да и не хотела понимать.
– Черт возьми! – Голос Гидеона внезапно стал низким, в нем появилось нечто новое, незнакомое, но что именно, Гарриет сказать не могла. – Если бы вы хоть что-нибудь понимали, вы бы со всех ног бросились прочь.
– Боюсь, что мне и шажка не сделать, – с удивлением прошептала Гарриет. Она посмотрела сквозь ресницы вверх, на Гидеона, и ласково дотронулась до его шрама.
Почувствовав ее нежные пальцы на своей щеке, Гидеон вздрогнул и, прищурившись, проговорил:
– Вот и прекрасно. Признаться, у меня пропало желание дать вам шанс на спасение, моя дорогая.
Он наклонился к ней, его губы с восхитительной нежностью легли на ее губы, пытаясь раскрыть их, и Гарриет задрожала, почувствовав, что он стремится проникнуть внутрь. Ошеломленная, она подчинилась его желанию.
Когда его язык с потрясающей интимностью проник в тепло ее рта, она застонала и ослабела в его руках. Никогда еще мужчина не целовал ее столь интимно.
– Ты такая хрупкая, – произнес он наконец, не отрываясь от ее губ. – И такая мягкая. Но в тебе чувствуется сила.
Гидеон обвил рукой ее стан.
Тело ее охватила дрожь. Не выпуская Гарриет из крепких рук, он приподнял ее к своей груди, ноги ее оказались высоко над каменным полом. В поисках надежной опоры она прижалась к его широким плечам.
– Поцелуй меня, – повелел он глубоким, томным голосом, от которого по спине ее пробежал приятный холодок.
Без раздумий она обхватила руками его шею и стыдливо прикоснулась губами к его губам. «Так вот что значит быть соблазненной, – озарило
