эта иноземная армия его б потом не растерзала, – усмехнулся мужчина в куртке, стоявший рядом.
Девочка засмеялась.
– Нет, пожалуйста, нет. Только не смейся! – нахмурился художник и затем повернулся в сторону шутника, раздражено сверкнув глазами. – А Вам, смотрю, делать нечего.
– Делать и в самом деле нечего, – грустно вздохнул мужчина в куртке. – Жена выгнала, на развод подала, с дочерью общаться не дает. Денег нет, жить негде. Вот я и с мыслями собираюсь.
– Тут весной такой тип ходил важный, тоже ему делать было нечего, все с мыслями собирался, потом в ресторан зашел, тут за углом, набрал всего-всего, а, в конце концов, когда счет принесли, с разбегу головой о стену… – и Козломордый покрутил пальцем у виска.
– Ну, мне это ни к чему, – засмеялся его оппонент. – Я на море лучше поеду. Там, возможно, еще сезон бархатный. Купаться можно. Эх…
– Неужели Вы собираетесь на море? – воскликнула девочка.
– Да, собираюсь, а что тут делать? Разве что рядом становиться с кисточками и тоже рисовать.
– Нет уж, избавьте от этого! – возразил художник, очевидно опасаясь ненужной конкуренции.
У него наконец-то получилась грустная улыбка, и он занялся прорисовыванием ямочки на левой щеке. Китайцы за спиной одобрительно закивали, дожевывая гамбургеры. Кто-то из них даже щелкнул фотоаппаратом недорисованный эскиз.
– Вас совсем не пугает море? – спросила опять девочка.
Мужчина в куртке отрицательно покачал головой.
– А чего меня оно должно пугать? Море как море.
– А я море как-то побаиваюсь… – призналась тогда она.
– Почему же?
– Стыдно признаться, но мы с мамой никогда раньше не были на море. И от этого море мне кажется каким-то большим дышащим монстром. Иногда оно мне даже снится, как оно тянет ко мне из глубин эти страшные щупальца… Ведь никто не знает, что оно там в себе таит, это море?
Мужчина улыбнулся.
– А ты представь лучше теплое солнышко, как идешь с мамой по пляжу, возвращаясь с рынка, и кушаешь крымскую черешню, а косточки прямо на песок плюешь.
– Нехорошо это, что плюешь, – нахмурилась девочка.
– Напротив, прекрасно это! – воскликнул мужчина в куртке. – В этом и есть счастье, что никто тебе и замечание не делает, что плюешься-то. Черешенка ведь вкусная- вкусная, так и тает во рту…
– Пожалуй, Вы правы, устала я от этих запретов. То нельзя, вот это тоже нельзя… А когда можно? Я непременно хочу быть счастливой, – и девочка улыбнулась и посмотрела на маму. – Чего мы, мама, ждем все, а? Купим прямо сейчас пакетик черешни и плевать косточки в разные стороны будем, а мама? Прямо на асфальт плевать будем…
– Да уж! Вы ей сейчас насоветуете! – возразила невзрачная женщина и погладила свою дочь ласково по головке. –
