есть, он, на месте Хольгера, получил бы эти двенадцать пуль, а потом его кровь забрал бы Хасан.
Стоит оно того, чтоб сражаться? Убежать, по-любому лучше и умнее.
* * *
Хасан оставался под прикрытием «тумана», когда обездвижил двоих най, игравших на телевизионной приставке. Они и не поняли, что произошло. Может быть, примут кошмары мертвого паралича за эту игру, с колдунами и чудовищами, и им будет не так страшно. Ладно, все равно паралич ненадолго и только для того, чтобы они не мешали. Плохо, что най было трое, а не двое. Третья сидела на кровати в отгороженной ширмами спальне и тихо плакала.
Светло-рыжая, веснушчатая, с белой, прозрачной кожей. Глаза не покраснели от слез. Теперь эта девочка может плакать, не боясь показаться некрасивой – в ее капиллярах больше нет крови.
И лучше бы ей было умереть.
Но даже Заноза не убедит ее отца в том, что девчонку убили уже после смерти. Старый Лис Алахди должен сам увидеть, что сталось с его дочерью. Должен убедиться, что в ней кровь Хольгера или Виолет, а не кого-то из упырей Алаатира.
Сейчас она безоружна и не опасна. Пусть плачет. Что ей еще остается?
В наушнике послышались три тихих хлопка. Заноза стреляет. В кого? Почему три пули? Вампиру этого мало, живому много. Нашел еще одного Слугу-наркомана? Нет, Слуг в доме пять.
Хасан оставил девочку, вернулся к дверям.
Долго ждать не пришлось – в подвал, как язык рыжего пламени влетела красавица-Виолет, с пистолетом в руке, и Хасан ей эту руку отрубил. Пнул упырицу в живот. Охнув, Виолет сложилась пополам. Отлетела в угол. Хасан готов был выстрелить в нее – двенадцать пуль в голову, безотказный способ обездвижить любого вампира. Но не понадобилось. Виолет упала на пол, сжав пальцами обрубок, как будто боялась, что из вен хлынет кровь, и уставилась на Хасана огромными, перепуганными глазами.
– Мне же больно! – в голосе ее были слезы. – Что вы сделали?!
– Я тебя обезвредил, – ответил Хасан. Сунул пистолет в кобуру, подобрал с пола оружие Виолет. – Руку можешь забрать. Медленно. Дернешься, отрублю голову.
Виолет кивнула. Свет ламп преломлялся в ее глазах, превращая радужку из зеленой в ярко-изумрудную. Медленно и осторожно рыжая вампирша поползла к отрубленной руке. Схватила ее, приставила обратно. Да так и осталась сидеть, ожидая, пока срастутся ткани и кости.
Да уж… Красивая, но смотреть противно. Эшива бы уже дайнами массового поражения во все стороны кидалась, или хоть прыгнула бы, чтоб горло когтями вырвать.
Загремели по камню подбитые титаном ботинки, вновь распахнулась дверь. Заноза, шипя и фыркая от злости, как кот, свалившийся в бассейн, поглядел на Виолет, на Хасана, оглянулся на подоспевшую Эшиву. Ему очень хотелось ругаться. Ему хотелось ругаться сильнее, чем выпить крови с наркотиками. Бедный мальчик. Ни того, ни другого нельзя.
– Что смешного? – синие злющие глаза уставились
